Магдалина Шасть - Просто ты меня не любишь

– Да ничего, – психую я, – Я старалась! Могла бы вообще ничего не готовить.

– Старалась, – дразнится повеселевший Санек, явно довольный тем, что смог меня задеть, – Ну, давай шубу твою попробую, может вкуснее?

Я ем оливье, тщетно пытаясь найти в оттенках привычного, как родина-мать, вкуса причину негативного отзыва. По мне, нормально вполне. Оливье, как оливье. Огурчики хрустящие, сочные, майонеза достаточно, картошечка сварилась, горошек нормуль.

– Просто надоел он, оливье этот, – улыбается Сашка пьяными глазами, всем своим растрепанным видом демонстрируя, что уже изрядно накидался. Вряд ли в этом виновато недопитое виски. Скорее всего, нежный гость явился на свидание гашеным. А я, вот досада, не заподозрила неладное. Да и чтобы сделала? Так бы и промолчала. Как обычно. Очень уж хочется, чтобы Санек увез меня в счастливую даль, подальше от родителей. Но что-то, чем дальше, тем сомнительнее кажется эта опасная авантюра.

– А я люблю оливье, – сердито отзываюсь я.

– Пойдем париться!

Решительно опрокинув остатки пахнущего бодяжным самогоном виски, я твердо решаю насладиться прелестями сегодняшнего вечера, чего бы мне это ни стоило. Невыносимо прозябать в обидках и разочарованиях круглые сутки, когда рождена для того, чтобы получать удовольствие и испытывать счастье. Не знаю почему, но в то, что я пришла в этот бесстрастный мир именно для счастья и удовольствия, я всегда смутно верила, несмотря ни на что. От алкоголя на душе становится теплей, а уши все отчетливее различают прорывающиеся сквозь оглушительный шум водопровода какие-то до боли знакомые звуки: нехитрую попсовую мелодию и приятный женский вокал.

– Ну, иди ко мне, – крепкие мужские ладони по-хозяйски обхватывают мои распаренные до красноты ягодицы, но сказывается то ли количество выпитого, то ли общее напряжение и … ничего не случается.

Минут десять Сашка безобразно орет на меня, упрекая во встречных-поперечных любовниках и ежедневных бабских истериках, разбрасывает по раздевалке казенные полотенца и топчет их ногами.

– Пойдем отсюда! – командует он, когда, наконец, устает орать, и сердито натягивает трусы, – Пойдем, говорю! Чего стоишь? Собираемся!

– Домой? – я удивленно пожимаю плечами. Какого черта вообще сюда приходили? – Но мы же оплатили…

– Я сказал пойдем! – визжит раскрасневшийся Санек, как потерпевший, – Я здесь не останусь!

– На улицу? Там холодно.

– Мне насрать! Поняла? Пойдем! Твои салаты вонючие все равно жрать невозможно. Я их выкину сейчас.

– Я съем. Все съем, – жаль продуктов, жаль денег, жаль времени, которое я потратила на это тупое мероприятие. Я разочарованно собираю недоеденную еду в пакет, тщетно стараясь не обращать внимания на напряженно следящего за мной пьяного мужика.

– Бутылку мне отдай! Не заслужила, – неуклюже кидается на меня вконец обезумевший Санек и буквально выхватывает из рук бутылку пива, купленного, между прочим, на мои деньги, пару часов назад, – И эту! Весь алкоголь мне отдай. Поняла? И серьги снимай!

– Что? – я удивленно поворачиваюсь к Сашке, надеясь, что ослышалась. Отбирать подаренное? Вот так новости.

– Серьги снимай, говорю. Не заслужила ты, коза…

– На! – я остервенело тереблю свои несчастные влажные от пара мочки и почти швыряю в полоумного Санька одну серьгу, потом вторую. Но тут, к моему несказанному недоумению, мой незадачливый, еще недавно бесконечно влюбленный в меня любовник меняется в лице и, начинает тихонько ронять скупые мальчуковые слезы.

– Леля, это же подарок! Зачем ты так со мной? Это же подарок, как ты можешь так со мной? – он тронулся умом? Что за пируэт?

– Ты сам сказал снимать. Забирай. Не надо мне ничего, – я зло отбрыкиваюсь от так умиливших меня сегодня серег, которые нелогичный Санек пытается всучить мне обратно, – Еще обзываться?! – вспомнив про его невежливую “козу” мне и вовсе становится невыносимо жаль себя. Более того, я настолько выжата тягостными событиями дня, что уже горько всхлипываю. Сейчас тоже разревусь.

– Не плачь, Лелечка, моя девочка. Я же так люблю тебя. Просто люблю, – Сашка выхватывает из моих моих рук пакеты и небрежно отставляет их в сторону, – Давай свои ушки. Я сам надену. Сам. Пойдем-пойдем. Мы сегодня все устали. А салат я выкину!

– Не надо ничего выкидывать! – возмущаюсь я, чуть было не поверившая в искренность пьяного идиота.

– Ведьма! – кричит он в сердцах, – Ты вампир, поняла?! С тобой невозможно разговаривать.