Наталия Доманчук - Книголюб

Уже чуть позже Соня узнала, что его родители поселились в этом доме в конце пятидесятых. Туда заселяли только высокооплачиваемых чиновников, у которых были машины с собственным шофером. Однажды дед Гриша даже проговорился, что когда-то у него было все, только ничего этого ему не надо было.

Соня вспомнила про Григория Саныча и обещала себе сегодня же позвонить и узнать, как он поживает. Последний раз они виделись неделю назад, Соня приехала к нему, и пока он осматривал ее новые работы, сварила кастрюлю борща и пожарила котлет.

– Ты опять хозяйничаешь на моей кухне? – недовольно пробурчал дед.

– Знаю я вас, будете ходить голодным целый день!

Дед Григорий отмахнулся и как-то серьезно посмотрел на девушку:

– Я сказать тебе хочу… там, где портрет Гоголя, сзади для тебя кое-что есть.

Соня отошла от плиты и угрюмо посмотрела на деда:

– Что там?

– Неважно. Просто все твое. Знай это.

– Ох, что-то мне совсем не нравится этот разговор! Опять купили кого-то?

Григорий Александрович сильно экономил на себе, питался чем попало, одевался тоже неважно – все его вещи были старыми, протертыми, заштопанными. Соня поначалу боролась с этим, покупала ему новую одежду: брюки, рубашки, сапоги даже один раз рискнула купить. Да только дед дал понять, что ничего носить не станет, и заругал. Пришлось все сдать обратно. Слишком самостоятельным был дед и ни в чьей помощи не нуждался. Соня радовалась, как ребенок, когда он принял от нее теплый вязаный свитер в подарок на день рождения. И потом носил его не снимая. Все заработанные деньги, а платили ему немало, он тратил на картины известных художников. Коллекционировал. Иногда подзывал Соню и рассказывал, указывая на пейзаж:

– Это Филиппов, ученик Васнецова. Вот уж повезло, так повезло! Почти даром купил!

Даром – это за две-три тысячи долларов. Это Соня потом случайно узнавала цены. Получалось, что дед Гриша копил деньги, отказывая себе в нормальное еде, и покупал картины.

У каждого свои странности, и осуждать человека Соня не имела никакого права, поэтому относилась к этому спокойно: он взрослый, мудрый человек, пусть делает что хочет и живет как считает нужным.

У деда Гриши и у Сони был их личный агент, который работал в картинной галерее и постоянно снабжал своих подопечных заказами. В основном, это были портреты, которые Соня срисовывала с фотографии, или репродукции картин известных художников, которые они с дедом писали на пару.

Например, известную «Мону Лизу» Соня написала раз двадцать, а «Рождение Венеры» дед Гриша уже мог по памяти воспроизвести.

Соня дошла до Кропоткинской и решила добраться до дома на метро. Она жила возле «Сокола», и район свой тоже любила, но, конечно, с центром его было не сравнить.

Максим вместе с мамой и братом всю жизнь прожили на Масловке, неподалеку от знаменитого архитектурного комплекса в виде огромного «Корабля искусств», или как его все называют «Городок художников».

Ариадна Адамовна очень гордилась районом, в котором жила, и всем постоянно говорила:

– Самый лучший в Москве. До Тверской три шага, только наша улица тихая и безлюдная, а уж сколько художников тут выросло!

Школа, в которую ходили и Максим, и Соня, и Вероника, находилась там же, хотя Соня с мамой и сестрой жили в районе метро «Аэропорт».

Соня пришла от Вероники, прилегла на кровать и, едва коснувшись головой подушки, заснула. А проснулась резко от шума кастрюль на кухне.

За окном было темно. Она посмотрела на часы: начало одиннадцатого. Как она умудрилась заснуть днем? Видимо, очень устала и организму нужно было восстановиться, вот он и отключился. Что же она ночью делать будет?

Соня потянулась к телефону и увидела сообщение от сына:

«Мам, как дела? У нас уже отбой. Как твоя рука?»

Она сразу набрала текст: «Все хорошо, Матюш, пришла домой и заснула».

«Правильно, отдыхай! Целую», – ответил сын, пока Соня пыталась сесть на постели: тело ломило, и голова гудела.

Хороший у нее сын, добрый, человечный. Одно время Соне было ужасно обидно, что его бабушки не любят.

Ее мать, Николь Демьяновна, не любила ни Соню, ни старшую дочь Милану. Постоянно им говорила:

– Ваше в этом доме – только говно. Вот его забирайте и убирайтесь куда глаза глядят!

Девочки росли как трава и полностью были предоставлены самим себе. Потом, правда, Соня заметила, что ее мать проявляет некую заботу о внучке, которую родила Милана. Но вот на внука она совсем не смотрела, даже ни разу не подошла к нему. Соня чувствовала, что ее мать ненавидит мужчин, видимо, даже в меленьком Матвее она уже видела мужчину и испытывала к нему нелюбовь.