Наталия Доманчук - Книголюб

– Зря пытаешься! – услышала за дверью голос Миланы. – Возвращайся к своему миллионеру. Мать сказала, что не желает тебя видеть.

Ну что ж… злость только нарастала, и Соня решительно набрала номер матери.

– Чего звонишь? – ответила родительница. – Милаша все тебе разъяснила! Возвращайся к своему миллионеру. А нас, несчастных и нищих, оставь в покое!

Больше всего на свете Николь Демьяновна любила пожаловаться на свою судьбу.

С самого детства Соня слушала рассказы, как той не везет, про судьбу-злодейку, злой рок и завистников.

А сейчас она ей заявила:

– Уходи по-хорошему! Это моя квартира! И комнату Вари не смей трогать!

Когда у Миланы появилась дочь Варя, мать изменилась. Кажется, внучка была единственным человеком, которого ее мать полюбила и заботилась она о ней так, что «залюбила»: девочка выросла наглой, вечно огрызалась и с матерью и с бабушкой, делала только то, что хотела, и никого не слушала.

До того дня, как родилась Варя, Николь Демьяновна работала на двух работах: на почте и сторожем на складе. Дома появлялась в шесть вечера, варила макароны или картофель в мундирах, открывала рыбные консервы – это и был их ужин. Иногда из тех же консервов варила суп, который девочки никогда не ели, а она их обзывала, говорила, что они перебирают харчами, и сама неделю питалась этими помоями. Когда Соня начала зарабатывать на картинах и карикатурах, под покровительством Григория Саныча, то стала покупать свежее мясо или рыбу, сама готовила, вечерами пекла пироги и ватрушки.

Но и тогда Николь Демьяновна была недовольна своими дочками:

– Что это за бурду ты сварила? Таким только свиней кормить!

Она цеплялась и унижала дочек по любому поводу:

– Какая музыкалка? Ты что, петь умеешь? Может ты еще потребуешь, чтобы я тебе пианину купила?

– Ты рисовать надумала? А кто тебе эти краски покупать будет? Может, сразу в Третьяковку пойдешь и повисишь там? Расскажешь им, какая ты талантливая!

– Вон, по телевизору девушки как красиво танцуют! А вы, две уродины, чего дома сидите и ничем не занимаетесь? Только на шее моей сидите!

– Ты шить одежду собралась? Ты совсем дура, что ли? Ты же ничего не умеешь! У тебя руки из жопы растут.

Когда родилась Варя, все поменялось: Николь Демьяновна уволилась с почты и весь день проводила с внучкой. Денег катастрофически не хватало, Милана тогда тоже перестала шить на заказ, потому что малышка постоянно плакала. Молока было очень много, сестра только тем и занималась, что кормила новорожденную и после сцеживалась, но девочка все равно не наедалась и постоянно кричала.

Все материальные проблемы тогда легли на Соню, и она еле успевала учиться, чтобы прокормить семью.

Николь Демьяновна так и не вернулась на почту, а Милана, когда дочери исполнилось три года, продолжила шить на дому. Только она вдруг «поумнела и перестала шить за копейки, а стала ценить себя и брать серьезные заказы за достойные деньги». Таких заказов были единицы. Кому нужен пиджак за пятнадцать тысяч рублей, когда такой же можно купить за три-пять тысяч?

Поэтому у Миланы было мало клиентов, и все они были с нестандартной фигурой. Сестра и по этому поводу ворчала: оказывается, она мечтала шить одежду для моделей, а не для «толстых теток, которые в двери не пролазят».

Малышка Варя не знала отказа, была балованной, крикливой, скандальной. Если не выполняли ее прихоти – падала на пол и билась в истерике, а потом вставала и дубасила или свою мать, или бабушку.

Такой же вредной она и выросла. В свои двадцать лет Варя вела распутный образ жизни: всю ночь где-то гуляла, приходила домой в десять утра, ложилась спать, просыпалась к вечеру и опять собиралась на вечеринку.

Она нигде не училась и не работала. Деньги ей выдавали бабушка, которая по ночам так же работала сторожем, и мама, которая теперь бралась за любой заказ, только почему-то их все равно было очень мало. Почти каждый месяц они одалживали деньги у Сони и никогда не отдавали.

– У тебя что, это последние деньги? Нарисуешь еще себе! Мне за коммуналку заплатить надо. Между прочим, ты тоже там прописана, и я плачу за тебя! – это была мама.

У Миланы были другие доводы:

– Ты бы хоть что-то купила своей племяшке! Что ты за тетя? Я твоего Матвея вечно задариваю подарками!

Пока Матвей был маленьким, все подарки были от одной толстой клиентки, довольно состоятельной дамы. Та шила одежду только у Миланы и никогда не приходила без подарка: то старый велосипед сына принесет, то качели, то детские мальчиковые вещи. У нее был сын, лет на пять старше Матвея, и все его вещи и игрушки она приносила Милане. А та дарила их Соне, которой это и не нужно было, Матвея полностью обеспечивал его отец. Зато в ссорах Милана не забывала напомнить, что «она поднимает и обеспечивает племянника».