Наталья Семёнова - Держись крепче

Усмехаюсь, отбрасывая сырой тампон, и протягиваю к ней левую руку. Рита делает всё осторожно и аккуратно, напоминая о тех временах, когда она так же обрабатывала мои ссадины по всему телу, полученные в результате учёбы езды на мотоцикле. Мы молчим. А через минуту в глазах Риты появляются слёзы.

– Сав… Какая…

– Нет, Рит, – останавливаю я её, отнимая руку. – Не впутывай меня.

– Просто…

– Это ваше с Денисом дело, ладно?

Я встаю, быстро прибираю за собой и иду на выход, но в проходе останавливаюсь и бросаю взгляд на девушку. Нет – женщину, ведь она мать, пусть и не выглядит на свои тридцать четыре года.

Рита опирается на стол и прячет лицо в ладонях. Её плечи дрожат от тихих рыданий.

Отворачиваюсь и иду в свою комнату.

Это пройдёт. Жить семнадцать лет в ожидании чуда и обрести его в один миг – задача непростая. На осознание потребуется время. И терпение. Много терпения. Потому что ещё не известно, как покажет себя это чудо.

Не к месту вспоминаю сегодняшнего изумрудника и, пнув подвернувшийся под ноги кроссовок, с размаху падаю на кровать. Закладываю за голову обе руки и всматриваюсь в диск белесой луны за окном.

Видел, говоришь, меня у дома рыжей? И даже запомнил. Где он тогда был? В соседнем доме? Живёт там или заходил в гости к другу-мажору?

Чёрт, Изумрудная волна по количеству жителей тянет на хороший городок. Впрочем, так оно и есть. Недоступное простым смертным место, где собралось большинство толстосумов нашего города-миллионника. Оккупировали близлежащие пляжи для своих развлечений, отстроили рядом торговый центр. Даже школа для дорогих деток своя – элитная, чтоб её. И несмотря на всё это я-таки нарвался на двух изумрудников, с которыми по случайности сегодня имел дело, в одном месте.

Судьба-злодейка, да?

Да.

Переворачиваюсь набок и сбрасываю с ног кеды. Сна ни в одном глазу. Вспоминаю мать. Её строгие выговоры, когда я возвращался домой вот так же поздно. Правда, разбиты у меня были не костяшки, а нос. Или подбит глаз. Тогда я ещё не бил в ответ. Получал своё и уходил. Назло отцу. Тот в редкие визиты домой уверял меня, что настоящий мужик бьёт первым. Что ему в принципе свойственно насилие. Вроде как иначе ты вовсе не мужик, а слабая девчонка. Я доказывал обратное. Пытался разрулить конфликты при помощи мозгов и нужных слов. Получалось не всегда, да. Но мама, отчитав меня, всегда после говорила, что гордится мной.

А потом их обоих не стало. На моих глазах они сели в машину, взрыв которой унёс обе жизни.

Я не снимаю с себя вины за случившееся. Но есть ещё виноватые, которые обязательно за это заплатят.

Я за этим прослежу.

Прощальный взгляд мамы, хлопок дверцы, звук заведённого мотора… взрыв. Горячая волна воздуха подхватывает меня в свои жаркие объятия, подкидывает над миром, в котором заживо горят их тела, и с силой ударяет о землю, выбивая дух…

Я резко просыпаюсь в своей кровати и хватаю ртом воздух. Требуется полминуты, чтобы понять, что это сон. Что это случилось давным-давно. Не минуту назад. Не сейчас.

Сажусь, спуская ноги на пол. Влажная футболка неприятно липнет к телу. Уснул в одежде. Всё как всегда.

Тру лицо ладонями, чтобы окончательно выветрить из головы остатки сна, который мучает меня почти каждую ночь, и стягиваю с себя футболку. По дороге в ванную комнату бросаю её в корзину с грязным бельём. Принимаю душ. Одеваюсь в чистое и спускаюсь вниз. За барной стойкой сидит всего один клиент.

Денис, как обычно, уже при деле: расставляет громоздкие стулья по местам. Но сегодня в его движениях различается едва заметная нервозность.

Чёрт, теперь так будет каждый грёбаный день?

Дэн видит меня, кивает в знак приветствия, а мою кисть обхватывают пальцы Ал и тянут к столам с диванчиками. Девчонка усаживает сначала меня, а затем садится напротив. Её голубые глаза горят от любопытства. А я в очередной раз поражаюсь её способности выглядеть свежей и отдохнувшей вне зависимости от того, насколько поздно закончилась смена в клубе.

– Рассказывай! – требует она громким шёпотом.

– Нормально всё, – коротко отвечаю я.

– Туманов, мне нужны подробности! – возмущённо надувает она губы – черта, которую я в ней не переношу. – Что делали? С кем?

– Прессанули одного из изумрудников, – дергаю одним плечом, а затем замечаю, чтобы отвязаться от дальнейших вопросов: – Столы все протёрла, Ал? Дэн платит тебе не за беседы со мной.

– Сотню раз говорила, что тебе не идёт быть козлом, Сав, – хохочет она и поднимается. – Хорошо, расскажешь, когда захочешь.