Магдалина Шасть - Любанька

– Все, одевайся! – приказала мальчишке Люба жестко, борясь с неожиданно подступившим приступом тошноты, – Налью тебе воды.

– А Надька?! А Надька?! – заклянчил юный, обманутый коварными девочками, стриптизер, глотая предательски подступившие сопли обиды.

– Обойдешься, – зашипела Любаня сердито.

– Я… я все маме расскажу! – Люба молча развернулась, неторопливо прошла на кухню, всем своим видом выказывая безразличие, налила в стакан холодной воды прямо из-под крана, разрываясь между отвращением и жалостью к мальчишке с его некрасивыми яичками.

– На! – важно протянула Виталику стакан она.

– Да пошли вы! Обе! – взвизгнул униженный пацан, стремительно кинулся к входной двери и отчаянно вцепился в ручку, – Откройте! Откройте! Откройте! – срывающимся голосом запричитал он и разрыдался.

– Только попробуй рассказать. Слышишь, ты? Тебе все равно не поверят! Понял? – пригрозила Любка, бесцеремонно отодвигая дрожащего в истерике Виталика рукой за шкирку и отпирая дверной замок, – Иди отсюда, бессовестный!

– Не, ну, ты видела? – задумчиво обратилась старшая сестра к скромно притихшей младшей, – Как же с таким жить?

– Ага, – откликнулась обескураженная Надька, не совсем понимая, к чему клонит Любаня.

– Как с таким ходить? Как бегать? Мешается же… Фу, – Люба скривила губы в гримасе отвращения, – А если штанами прижмет? Они у них, говорят, еще и болят… если зажать.

– А, угу, – Надежда равнодушно пожала плечами.

– Не, ну как жить? – еще долго не могла успокоиться пытливая Любовь и весь вечер ходила задумчивая и молчаливая, пугая родителей своим отрешенным видом.

После того, как отец попал по пьянке в ДТП, лишился машины и здоровья, Любина мама и вовсе слетела с катушек. Редкие вечера не орали они с отцом на кухне, швыряясь друг в друга тарелками, чашками и кастрюлями, выясняя отношения.

– Я решила поступать, значит поступлю! – закричала Татьяна, решившая, что ей позарез нужно выучиться на юриста, – Надоело прозябать в безденежье! Кто нас будет кормить? Ты что ли?

– Кому ты нужна, корова старая? – язвительно отозвался отец пьяным голосом, – Какой из тебя адвокат? Смешно! Ха-ха!

– Мне всего-то тридцать четыре! Я молодая женщина! – предсказуемо обиделась мама, тщетно пытаясь не расплакаться.

– Я и говорю: старуха!

– Да пошел ты!

– Сама дура, денег не дам, – отрезал грубиян и показал Татьяне кукиш. С чувством собственного достоинства он накинул затертую замшевую куртку на плечи и равнодушно ушел во двор к друзьям, резаться в козла.

В тот вечер мама рыдала особенно громко, разрывая отзывчивое Любкино сердце на части.

– Даже бадик забыл, травмированный! Поскакал, как конь… Молодой. Поняла ты? – обратилась Татьяна к старшей дочери, испуганно выглядывающей из-за угла, и с чувством швырнула кухонное полотенце, которым утиралась, в корзину с грязным бельем, – А я старая…

Мама с новой силой громко и надсадно разревелась, задыхаясь в беспомощной злости.

– Не могу больше! Не хочу больше! Котлеты да стирка, да плита эта засранная! Ничего в жизни не вижу! Ни-че-го!!!

Люба, будучи девочкой деликатной, поспешила ретироваться.

– Я Надьку встречу, – сообщила она маме и, не дожидаясь ответа, побежала одеваться. Несуразное платье в крупный горох делало ее похожей на деревенскую бабищу, но подсказать по стилю было некому. Мать, как и обещала, отдала Надежду в детское модельное агентство, а до старшенькой, страшилки и толстушки, руки так и не доходили.

Когда запахи и звуки уходящего городского лета наполнили легкие грузной девочки тошнотворной тревогой, она не сразу заметила вдалеке свою вечную обидчицу Нинку с кучкой нарядных подружек.

– Опять привяжется, – чуть слышно буркнула Люба себе под нос, запоздало догадавшись, что неприятной встречи уже, увы, не избежать.

– О, Люба, – осклабилась белобрысая и тощая Нинка в высокомерной ухмылке, – Что ни день, на тебе новое платье. Лен, хочешь такое же? Смотри, какое… Колхоз “Светлый путь”.

– Такое платье у нас Тая-полудурка носит, – отозвалась всегда готовая поиздеваться над ущербными Ленка, – Ей мужики платье задирают и в жопу тычут. А Тая довольная.

Девчонки весело заржали, обступив несчастную Любку кружком и, с чувством собственного куриного превосходства, указывая на нее пальцами с разукрашенными ноготочками.

– Люба, хочешь, как Тая? Сейчас мужиков позовем, – съехидничала Нинка и тут же поперхнулась, получив сзади неожиданный пинок. Подоспевшая на помощь сестре, Надюшка смело толкнула зачинщицу конфликта в спину, но почти сразу поплатилась. Долговязая Ленка вцепилась Наде в волосы и с силой дернула дерзкую девчонку в бок, чуть было не уронив на асфальт.