Ольга Николаева - Дрессировщик. Приручение

– А где тогда? – Игорь даже нервничать не начинал, но в голос подпустил холода. – Ты определись уже, куда надо. Я не таксист, чтобы всяких катать за просто так…

– А куда вы едете? Можно и мне с вами? Я буду тихо-тихо!!! И уберу за собой потом, обязательно! – В демонстрацию, начал активно подбирать с кожаного сиденья какие-то невидимые крошки.

– У меня для этого есть люди, которым я плачу за уборку. И они делают ее профессионально. На кой ляд сейчас ты возишь по коже своими грязными руками?

– Простите… – Обветренные ладошки спрятались в рукава.

– Будешь должен…

– Все, что скажете! Я, правда, все сделаю, что попросите! Только, пожалуйста, не бросайте меня!

– Ты сейчас насколько серьезно? Сам понимаешь, вообще, что это значит?

– Мне уже скоро шестнадцать. Все я прекрасно понимаю. У нас такому быстро учат… – Даже претензия, вперемешку с гордостью, прозвучала.

– Чем обещание подкрепишь?

– Клянусь маминым здоровьем!

– Ты же из детдома? Чего бы такой фигней не бросаться?

– У меня мама жива… – Угрюмо насупился. – И папа тоже. И я хочу, чтобы все у них было хорошо…

– Значит, не сильно много у тебя ума…

На эту обидную фразу так и не прозвучал ответ. Игорь специально выдержал паузу, разрешая парню обдумать все хорошенько и возразить. Или, на худой конец, согласиться. Но тот предпочел показать характер, видимо. И упорно молчал, только сопение угрюмое слышалось.

Игорь, в общем-то, умел держать красноречивое молчание несравненно дольше. И своего добиваться – не мытьем, так катаньем. Тем более, не позволил бы какому-то бездомному бродяжке взять над собой верх. Заставил бы высказаться… Не зря он гордился фамилией – Суворов, говорящей во всех смыслах. Друзья и дружки зачастую называли его "Суровым", переиначивая в пользу фактов. И этой кличкой он еще больше гордился.

Но с детдомовцем не помогли опыт, знания, жесткий нрав и упорство: физиология переиграла и победила все.

Устав дожидаться реакции, Игорь глянул на незваного попутчика и вздохнул разочарованно: пацан вырубился. Уснул. И теперь ехал, неудобно свесив голову на грудь, дергаясь и вздрагивая на каждой кочке. Это выглядело жалко до скрежета зубовного. Игорь ненавидел жалость. Ни к себе (от таких проявлений зверел просто), ни к другим: от этого ощущения размазать по земле хотелось несчастного. Чтобы небо зря не коптил.

Но это – в душе и в мыслях. По факту, жалкие люди бывают намного полезнее, чем адекватные и в себе уверенные. А Суворов предпочитал иметь поблизости много полезных людей.

Он еще не придумал, что будет делать с этой нежданной находкой. Но был абсолютно уверен, что найдет ей хорошее применение. Главное, чтобы в сознании парня твердо отложилось, кому он обязан своим спасением. А остальное – уже по факту.

– Игорек, доброе утро! Просыпайся, иначе опоздаешь на работу! – Отвратительная жизнерадостность еще больше раздражала после таких вот бессонных ночей.

Игорь, вообще-то, никогда не жалел, что в домработницах у него дальняя родственница – и доверия больше, и платить нужно меньше. Светлана была рада уже только тому, что ей предоставили крышу над головой, питание и возможность иногда выбираться в город за нечастыми и недорогими покупками. Тяжелая домашняя работа ее вполне устраивала, после пережитого нервного срыва и нескольких лет реабилитации у личного психиатра. Но, порой, она забывалась и переоценивала значение родственных чувств. Как, например, этим утром. Ни одна наемная работница не позволила бы себе так нагло врываться и будить хозяина, распахивая шторы. Впуская бьющие по глазам, слепящие лучи солнца…

– Посмотри, какая погода замечательная! Солнышко, ветра нет…

– Ужасное утро. Света, сколько раз тебе повторять, что я не могу опаздывать на работу сам к себе? – С трудом вылез из-под одеяла. С превеликим неудовольствием потянулся за футболкой… Света подошла ближе, внимательно его рассматривая.

–Да, прости. Погорячилась. Тебе еще бы пару дней на сон…

– Ну, и какого хрена ты сюда приперлась? – Укладываться обратно – глупо, подниматься и начинать новый день – никакого желания. И в этой безысходности снова была она виновата…

– С девочкой нужно что-то решать. – Вздохнула многозначительно. – И срочно.

– С какой, к черту, девочкой, Свет? – Он уже, не скрываясь, вызверился. – Я давно уже по девочкам бегать разучился!!!

– С такой, которую ты в дом вчера приволок! – Как отрезала. И во всегда послушном голосе сквозило возмущение и, немного, брезгливость. – Почище не мог подобрать, да повзрослее? Что за новые извращения, Игорь? Ударился в педофилию?