Виолетта Лосева - Два Виктора и половинка Антуанетты

Уличные страсти и театральный быт прекрасно уживались под одной крышей…

«К сожалению, этим начинается и заканчивается то, что прекрасно уживается здесь», – подумала крыша…

– Этого не может быть! Так не бывает! – шепнула девушка своему спутнику в третьем ряду зрительного зала.

– Не может быть! Не бывает!

– Не бывает!

Слова прошелестели по рядам, как тяжелый вздох.

Симпатичная мадам в ложе бенуар сделала губки бантиком и повернулась в профиль. Зачем? В театр она ходила со своей подружкой, которая уже тридцать лет назад подтвердила, что ее профиль – великолепен, а умение делать губки бантиком доведено до совершенства, но это не помогло ни той, ни другой…

– Так не бывает, – вздохнула подружка и поправила очаровательный шарфик, которым она успешно прикрывала свою шейку. Шарфики играли в ее жизни немалую роль. Это была верная подружка, которая все еще могла себе позволить показывать зону декольте, но при этом нужно было, все-таки, носить легкий шарфик. Сами понимаете, зачем…

– Этого не может быть, что-то мы перемудрили, – подумал суфлер в будке, листая текст пьесы, который он знал наизусть уже несколько лет. Это был специалист своего дела: он не только подсказывал реплики актерам, но и делал правильные акценты. И не только актерам. И не только по тексту.

Главная героиня встретилась глазами с молодым человеком, сидящем в первом ряду партнера и, буквально, забыла куда шла…

«И тут я забыла куда шла», – подумала главная героиня, потому что софиты мешали ей точнее рассмотреть глаза этого зрителя.

Кроме того, она знала, кто именно должен был сидеть на этом месте.

Глаза, вероятно, были зелеными…

Хотя… Что она могла рассмотреть со сцены?

Амплуа гуляло само по себе, зная, что в нужное время оно совершит посадку в нужном месте.

В театральном кафе солидные люди вели умные разговоры, потому что днем они уже заглянули сюда на бизнес-ланч и подумали – «А ведь совсем неплохое местечко – посидеть, поговорить».

Зеркало в кафе прислушивалось к тому, что происходит за стенкой, в зрительном зале, и беззвучно вздыхало – увы, зрители театра и посетители театрального кафе уже много лет «не дотягивали» …

Парочка у стойки смотрела на портрет Станиславского, вряд ли узнавая его, и держалась за руки.

– Так не бывает, – сказала она.

Даже не сказала, а промолвила.

Хотя, нет… Если бы она промолвила, ему бы пришлось ей внимать, а он просто слушал. Причем, слушал достаточно рассеянно.

В воздухе летали впечатления.

Василий Иванович так внимательно следил за действием на сцене, что его гражданская жена (другими словами – любимая) поневоле подумала «Кажется ему безразличны и моя прекрасность, и моя загадочность. Хорошо, что у главной героини коротковаты ноги…»

Мама Василия Ивановича так любила цветы, что, давая имя сыночку, выбирала между именем Роман (чтобы был Ромашкой) или Василий (чтобы был Василек)… А потом, когда он в детском саду спросил «А кто такой Чапаев? Надеюсь, это хороший человек?», – было уже поздно учитывать, что папу Василька звали Иваном…

Гражданская жена Василия Ивановича находила это очень милым. Она и его самого находила очень милым и, единственное, что ей не нравилось – это название роли, которую она играла в данный момент. Подруга, сожительница, да и «гражданская жена» – это было не о ней…

Слово «гражданский» у нее противопоставлялось слову «военный», так как она выросла в семье офицера, поэтому она писала роман под рабочим названием «Гражданский бракЪ» (именно так, с буквой «Ъ» на конце)», но для себя предпочитала придумать другое название для своей роли.

Дело, впрочем, было не в названии, а в сути, но… поскольку действие происходило в зрительном зале, то название тоже имело значение…

Или играло роль…

Что, в большинстве случаев, одно и то же…

– Так не бывает! Этого не может быть! – мелькнуло в зеркале.

– Я чертовски хорошо выгляжу, – подумала Антуанетта, и это ее ощущение пошло по рядам, извиваясь и прикасаясь к незамысловатым нарядам зрителей.

Да, ушли безвозвратно времена боа и вечерних платьев с голыми плечами в театре.

Ушли безвозвратно.

– Так не бывает, – думало шикарное вечернее платье много лет назад. Но об этих мыслях догадывалось только зеркало в гардеробе, которому тоже пришлось немало повидать на своем веку.