Анастасия Градцева - Друг брата в подарок

– Я тебе верю, – ласково рассмеялась Маша, а меня аж затрясло. Вот только не надо этого дружелюбия. Последнее, чего мне сейчас хотелось, это мило общаться с девушкой Андрея.

– Дай страховку, – буркнула я, глядя себе под ноги.

– Держи. Давай помогу надеть и покажу, как с ней надо обращаться.

– Не надо, – я буквально выдернула у неё из рук страховочный пояс. – Я знаю, как закреплять. Уже несколько дней сама все делаю, и никаких проблем не было.

Маша поджала губы, было заметно, что моя грубость её задела.

– Как хочешь. Но перед тем, как лезть, позови меня – я проверю, чтобы все было правильно.

И отошла. Я торопливо пристегнула веревку к петле пояса, пропустив её через карабин. Черта с два я стану ждать эту Машу. Не дурочка же вроде, с первого раза поняла, как и что крепить. Не надо меня, как маленькую, контролировать и проверять.

Увидев, что я готовлюсь залезать, Маша решительно зашагала ко мне, но вдруг отвлеклась и засияла широкой улыбкой:

– Андрей!!!

Я судорожно обернулась: он стоял на пороге зала и ласково смотрел на свою Машу. Меня даже не заметил. На нем были шорты и синяя майка, и я непроизвольно сглотнула, увидев обнаженные плечи Андрея. Какой он красивый, божечки, невероятно красивый.

Надо залезть скорее, пока эта Маша не пришла со своими унизительными проверками. Пусть Андрей увидит, как хорошо я держусь на стене. И может… и может, он даже согласится взять меня в августе в горы, куда они собираются вместе с Егором.

Я стала старательно карабкаться наверх, но получалось почему—то хуже, чем в прошлые разы. Очень ныли мышцы рук, даже те, о существовании которых я раньше не подозревала. Я ощущала свое тело нелегким грузом, который приходилось буквально втаскивать наверх. Да, боюсь, до самого верха я не доберусь и не смогу поразить воображение любимого своими победами.

– Полина?! – вдруг раздался изумленный голос Андрея. – Ты здесь откуда?

От неожиданности тело дернулось, нога соскользнула, и я полетела вниз. Страховка сработала, как и должна была: веревка резко дернулась, принимая на себя мой вес и удерживая, но внезапно – я почему—то видела это, как в замедленной съемке – сильный рывок веревки ударил по карабину, и он расцепился. Теперь ничто меня больше не держало в воздухе, и я тяжелым мешком рухнула на маты. Плечо обожгло такой резкой болью, что я вскрикнула и на некоторое время провалилась в темноту.

– Полина, Полина! – истерично звал меня женский голос, я разлепила глаза и увидела перед собой перепуганное бледное лицо Маши.

– Видишь нас? – донесся знакомый ровный голос Андрея. – Кивни, если да.

Я заторможенно кивнула.

– Уже хорошо, сотрясения вроде нет.

– Да тут же маты! – повысила голос девушка. – И падала она максимум метров с двух. Тут вообще нереально травмироваться.

– Не факт. Смотри, она плечом ровно в промежуток между матами вписалась. Как минимум сильный ушиб точно будет.

Отвратительное ощущение, когда в твоем присутствии о тебе говорят в третьем лице. Андрей обсуждал меня со своей Машей так, как будто я не лежала тут прямо перед ними.

Я села с усилием. А ничего, терпимо. Голова только гудит, и больно там, где ударилась. Но жить однозначно буду.

– Как она вообще упала? Ты проверяла, как страховка закреплена?

– Не успела, она без моего разрешения полезла.

– Что—о—о?! – судя по тону Андрея, ничего хорошего меня не ждало. – Полина, мы тут не в игрушки играем, ты же могла серьезно покалечиться!

Он положил руку на плечо, пытаясь привлечь мое внимание, но я зашипела от боли.

– О, – странным голосом сказал Андрей и аккуратно пробежался пальцами по плечу и возле шеи, – на самом деле на перелом ключицы похоже.

– Ты серьезно?! – Маша вскочила на ноги. – Перелом? Да меня же уволят! Еще и по судам затаскают из—за этой дуры малолетней. Я же говорила ей: дождись меня!

В её глазах блестели злые слезы.

Андрей быстро осмотрел мой страховочный пояс.

– Один карабин разомкнут. Странно, – сам себе проговорил он, а потом обратился ко мне. – Ты петлю вщелкивала в оба карабина?

– Я не помню, – пролепетала я в ужасе. – Может, и в один.

– В один карабин?! – снова закричала Маша. – Ты совсем больная? Да меня могли посадить из—за тебя, гребаной идиотки, да ты…

И тут изо рта этой милой девушки полилась такая отборная брань в мою сторону, что я просто съежилась и уткнулась лицом в коленки. Мне хотелось умереть. И ведь Маша права: я действительно дура. И сама чуть не убилась, и её подставила. А что сейчас думает обо мне Андрей, и представить страшно.