Алекс-Мари - Бабушки

Когда Олег увез сына в развлекательный центр, я села в кресло и задумалась. То, что на территории нашей квартиры ведутся военные действия, я не сомневалась. Но я не знала, как остановить эту войну.

Очередной звонок в домофон заставил меня передернуться. Ну конечно, роликовая доска от бабушки Ани…

К вечеру к доске прибавились выжигатель от Марго и "Монополия" от Анны Григорьевны. У меня болела голова. Дима был нейтрализован подаркопадом и тихо сидел в своей комнате. Олег сочувственно смотрел на меня, а я копалась в коробке с лекарствами в поисках спасения от головной боли.

– Ну, и что дальше?! – негодовала я, – они ему подарят пони? Автомобиль? Самолет?

– Нат, успокойся, – Олег забрал у меня коробку, достал оттуда таблетки. Выдавил одну из блистера и вложил мне в ладонь.

– Я поговорил с мамой, она согласилась, что перестаралась.

– Да уж, – буркнула я, – а мы-то с тобой что дарить будем? Все сюрпризы кончились…

– Не переживай, – улыбнулся Олег, – придумаем что-нибудь.

Воскресенье порадовало солнышком в окошко и молчанием телефона. Гости были приглашены на пять часов вечера, поэтому у меня было время привести себя в порядок. После теплой ванны и кружки кофе с молоком, я была совершенно бодра и готова к подвигам.

К одиннадцати часам приехал Олег и увез Димку погулять. Я украсила квартиру, развешала шары и растяжку "С Днем Рождения", сунула курицу в духовку и занялась нарезкой салатов. Дзынькнул дверной звонок. За дверью, вся в цветах и шарах, с огромной коробкой стояла Анна Григорьевна. Я перехватила у нее букет и шарики и впустила в квартиру. В коробке, как всегда, ждало своего часа украшение нашего стола – именинный торт. Мы очень душевно поздоровались, расцеловались. Я решила, что ради блага всей семьи не буду затевать неприятный разговор о том, что устроили бабули. Но Анна Григорьевна добила меня, достав из кармана черную коробочку. Она открыла ее и достала наручные часы. Они выглядели как часы Джеймса Бонда, с выпуклым стеклом, с компасом и фонариком. В общем, мечта мальчишки. Бабушка Аня протянула часы на открытой ладони, как бы хвастаясь.

Терпению моему пришел конец.

– Анна Григорьевна! Что вы такое устраиваете?! – я даже позволила себе слегка повысить голос, хотя этот уровень звука совершенно не соответствовал моему внутреннему состоянию.

Бабушка Аня сначала пыталась сделать недоуменный вид, но, поняв всю тщетность попытки перешла в оборону.

– А что, я не могу сделать подарок единственному внуку?

Бабушка Аня была вполне самостоятельной бабушкой и подарки могла делать по своему усмотрению. Она до сих пор работала, и не кем-нибудь, а поваром-кондитером. Всю свою жизнь бабушка Аня дарила людям сладкую сказку. Торты, созданные руками нашей бабушки, были произведением искусства. За которые, к тому же, платили хорошие деньги.

– То, что вы делаете, это не подарок, а настоящая глупость! Что это за соревнование?

Я перестала кричать, потому что бабушка Аня как-то вдруг поникла и лицо ее скривилось, как у ребенка, который собирается заплакать. Мне стало жаль ее. Все еще держа в руке злополучные часы, она присела на стул. Я подошла сзади, обняла ее за плечи.

– Анна Григорьевна, Дима любит вас, как никого из нас. Неужели вы можете сомневаться в этом? Зачем кому-то что-то доказывать?

Мы не говорили о Марго, все и так было понятно.

– Давайте договоримся, что больше такого не будет, – я чмокнула свекровь в щеку и заглянула ей в лицо. Она прерывисто вздохнула и кивнула.

Мы перенесли торт на стол, я поставила цветы в вазу и привязала гроздь шаров к дверной ручке.

Удивительно, но вечер прошел гладко. Обе бабушки были само радушие и благосклонность. Очевидно. Каждая из них сделала вывод, что победила, и стоит на пьедестале почета самой лучшей бабушки мира. Вечером пришел еще один курьер, принес подарок от Андрея. Это был мини-телескоп. Дима и Олег тут же ушли настраивать технику. А мы втроем мирно беседовали за чашкой чаю и кусочком именинного торта.

День кончился, и мы с сыном остались вдвоем. Он лежал в кровати, укрытый одеялом до подбородка. Я зашла пожелать спокойной ночи своему большому мальчику и увидела, что он чем-то шебуршит под одеялом.

– Что там? – улыбнулась я.

– Мамуль, ругаться не будешь? – сын медлил, и я кивнула. Он вытащил на одеяло те самые часы.

– Бабаня подарила, – со вздохом сказал он, – просила не говорить тебе, боялась, что ты ругаться будешь.

Я вздохнула. Как малые дети, честное слово!