Аглая Отрада - Внебрачная дочь

– Так, мелкая, договариваемся, желание материальное! Ибо я не тот джин, который достает перышко Финиста Ясна Сокола или Аленький цветочек. Мне, в отличие от большинства парней, легче раскрыть кошелек, чем пообещать Луну с неба.

– Я не эгоистка, требовать Луну. Она одна на всех, – облегченно отшутилась я.

– Давай тогда я куплю тебе настоящее платье, как фея-крестная Золушке для бала. И наденешь его еще и на выпускной – он ведь не за горами.

– Я не пойду на выпускной, – я испуганно затрясла головой. – Не-не-не! Лучше в бассейн с крокодилами.

– Понятно, лучше! Они будут знать, что я порву их всех, еще только клювом щелкнут на тебя. А всем мажористым деткам за косой взгляд не навтыкаешь.

Он шутливо развел руками, а потом потащил меня к машине.

– И не упирайся, как бычок. Подарки к знаменательным датам – это просто знак внимания. А ты была все это время хорошей девочкой и заслужила красивое платьице. Я ж могу себе позволить?!

– Это неправильно. Подарки обязывают! – я уперлась тем самым бычком, которого Грин только что упомянул.

– Неправильно, это когда имеешь возможность сделать кому-то приятное и не делаешь. К тому же ты терпишь мое занудство, работаешь психотерапевтом. А это должно оплачиваться. И очень хорошо! Так что я тебе сильно должен уже.

– То есть, ты хочешь сказать, что я тебе не обуза? Я думала, ты, как тимуровец, решил заботиться обо мне только потому, что старая старушка не подвернулась под руку…

Грин засмеялся и, притянув меня к себе, по-дружески поцеловал в макушку.

Я сдалась. Ведь во взрослый ресторан нужно было идти в приличном платье, а не в убитых джинсах.

А мои восемнадцать лет отметили совсем по-другому. Поскольку мой день рождения никогда торжеством не считался, то я думала, что будет все, как обычно. Мама подарит немного денег и торт, который придется потом есть неделю. Помочь-то некому…

Мы никогда не устраивали праздник в этот день. Мама разрешала пригласить только Булочку. И наверно, с тех пор мы не любим сладкое, потому что оно слишком отдает горечью ненужности…

В общем, день рождения – это не тот праздник, который приносит радость.

Так я думала. Но Грин имеет свойство делать необычные вещи.

– Скажи маме, что хочешь заночевать у Булочки, – заговорщическим тоном предложил он авантюру.

– Но я не могу заночевать у нее! Мама в курсе, что там настоящий теремок. Сказку знаешь такую? – сердце мое от волнения буквально затарахтело, как старенький жигуленок.

– Сказку эту знаю. Но мы делаем свою сказку, и мне нужно, чтоб мама тебя отпустила. Хотя ты ж сегодня совершеннолетняя!

Сейчас в глазах Грина не было ни единой смешинки. В них плескалась то выражение, от которого я чувствовала себя шоколадкой на солнце. В такие мгновения сразу забывалось, что мы друзья, что я для него смешная маленькая Чебурашка, которую он опекает. Как иногда он смеется – зарабатывает плюсики в карму.

– У тебя есть план? – пытаясь говорить так, будто не было Купидона, который давным-давно забыл свою стрелу в моей пятой точке. Но я не умею скрывать эмоции, и от волнения вопрос прозвучал хрипло, так, что мне пришлось кашлянуть, чтоб скрыть неловкость.

– У меня куча планов. И многие из них связаны с тобой. Так что вперед. Я тебя жду.

– Ты меня толкаешь на преступление, – отшутилась я, не без оснований переживая, чтоб сердце не выпрыгнуло. Ведь я не умею врать…

Вранье унижает и того, кто врет, и кому врут. Но сейчас по-другому было нельзя. Скажи я ей, что меня зовет куда-то с ночевкой парень, она закатила б истерику. До сих пор она жила в счастливом неведении, как у меня дела, с кем я дружу, что меня волнует. Главное, чтоб я ей помогала и не лезла с разговорами, когда она смотрела вечером очередного «Клона» или «Обручальное кольцо».

И еще я нашла оправдание своему поступку. Ведь ее не заботит, что в универ мне приходится добираться чуть ли не на собаках! Я же не стала просить комнату в общежитии, хотя мне б не отказали. Я иногородняя и подающая надежды. Я понимала, что ей нужно помогать. Поэтому засунув свой стыд куда подальше, я будто вскользь сообщила, что семья Булочки уехала в пансионат, и мне нужно помочь ей с ремонтом в комнате.

Получив одобрение, я засунула в рюкзачок пижаму, умывалки и, пока мама не передумала, рванула на улицу.

Плюхнувшись на сиденье рядом с Грином, я перевела дух.

– Ну что, ты теперь плохая девочка? – от откровенной интонации, скрывавшейся за шуткой, у меня, кажется, запылали кончики ушей.