Анна Яфор - Заказ на (не)любовь

После этих слов Соня еще сильней заходится в рыданиях, обнимая с такой силой, будто боится, что кто-то заберет ее от меня.

Все в зале смотрят на нас. Другие дети разбежались из детской комнаты и теперь тоже с испугом выглядывают из-за столиков. А обращенный ко мне ледяной взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Мамочка, прости! – всхлипывает малышка, а у меня от ее слез разрывается сердце.

– Тише, моя хорошая, ты ни в чем не виновата. Сейчас успокоишься – и мы поедем домой.

О том, что возвращаться на работу после случившегося, скорее всего, не придется, я стараюсь не думать. Главное – успокоить Сонечку. А со всем остальным разберусь потом.

– Ну, знаешь! – кипятится администратор. – Это уже ни в какие рамки не лезет! Я подозревала, конечно, что у тебя с головой не все в порядке, но чтобы настолько!

В другое время я нашлась бы, что ответить. И на место ее смогла бы поставить. Но не теперь, не посреди переполненного людьми зала и не когда моя крошка уже начала икать от слез. Поэтому пусть говорит, что хочет, а я…

– Что здесь происходит? – все как-то сразу замолкают, и даже Соня, видимо, испугавшись еще больше, затихает, пряча голову на моем плече. А я вздрагиваю и медленно оборачиваюсь, тут же натыкаясь на внимательный и строгий взгляд Невельского.

Как там говорят: беда не приходит одна? Похоже, это именно мой случай. Даже не стоит пытаться что-то объяснить, вряд ли начальнику есть дело до моих проблем. Особенно сейчас, когда из-за меня поднялся шум на весь ресторан.

– Лев Борисович, я во всем разберусь! – администратор уже не кипит, как минуту назад: теперь, похоже, она боится не меньше меня. Еще бы, это ведь ее смена. Ну, так пусть расслабится, я не собираюсь ни на кого перекладывать ответственность. Сама виновата – мне и отвечать.

– Пойдемте ко мне в кабинет, – командует Невельский, – для гостей довольно представления. Вы, Виктория, и вы, – он мажет взглядом по моему лицу, и я понимаю, что имя мужчина так и не запомнил. Уже и не запомнит, потому что из его кабинета я, скорее всего, отправлюсь собирать вещи, чтобы навсегда уйти из этого ресторана. – Остальные работать.

Соня продолжает плакать, но теперь тихо-тихо, так что я только чувствую, как содрогается ее тельце. И от этого самой хочется взвыть. Вот что я за мать такая? Надо было изощриться, из кожи вылезти, но найти для моей девочки какой-то безопасный вариант. Не тащить ее сюда и не подвергать таким переживаниям. А я… Не выдерживаю и утыкаюсь лицом в пушистую головку, пытаясь заглушить рвущийся наружу всхлип.

Но меня слышат. И Виктория, на лице которой тут же появляется злобная ухмылка, и Невельский. Вот только он, в отличие от администратора, и не думает улыбаться. Смотрит задумчиво и серьезно, а я снова некстати вспоминаю, как ласково он целовал пальцы жены, когда та скандалила во время обеда. Ей бы он наверняка все простил. А мне… мне не должен прощать. Я всего лишь его подчиненная, которая еще и провинилась ужасно.

Захожу следом за ним в кабинет и крепче обнимаю дочку. Потерпи, малышка, скоро все закончится. И мы отправимся домой. Только не плачь…

– Лев Борисович! – вскидывается Виктория, едва за нами закрывается дверь. – Не переживайте, я немедленно приму меры! Ничего подобного больше никогда не повторится! И этот отвратительный инцидент тоже закончится очень скоро! – она кидает на меня мстительный взгляд.

Но Невельский неожиданно останавливает ее жестом руки.

– Я задал вопрос: что случилось, а не когда это закончится. И хотел бы получить ответ именно на него. А не слушать о запланированных вами карательных мерах.

Вика так и застывает с открытым ртом, оторопело глядя на него. Потом начинает моргать и лепечет:

– Погодина притащила ребенка на работу. И эта девчонка отправилась бродить по залу! Одна, без разрешения!

– Я не бродила по залу! – неожиданно вмешивается моя тихая и скромная девочка, которая обычно и рот открыть при посторонних не решается. – Я только на одну минуточку вышла! В детской комнате мой любимый мультик показывали! А там, где я сидела, телевизора нет!

Администратор выпучивает глаза и, как выброшенная на берег рыба, начинает хлопать губами, задыхаясь от возмущения. Я даже отступаю на всякий случай.

– Тише, Сонечка, не надо ничего говорить. Мы скоро пойдем домой. Просто успокойся.

– Я хотела тебя защитить… – снова всхлипывает малышка. – Почему она говорит неправду?

Тут уже я не выдерживаю. Моя сладкая маленькая девочка! Защитить меня хотела… Это так восхитительно трогательно, что у меня текут слезы. И резко становится все равно, что будет дальше. Ну и пусть увольняют, в конце концов, это не единственный ресторан в городе. Да, будет непросто найти новую работу, но я справлюсь. Всегда справлялась и сейчас тоже. Все сделаю для моего солнышка.