Ирина Денисова - Невидимый режиссер

Оксана вспомнила о том, что оставила в одном из белорусских городов – прекрасную квартиру, множество дорогих сердцу вещей.

Но счастья, по крайней мере, она там не оставляла, потому что его там не было.

Поезд медленно двигался по бескрайним просторам, не обращая никакого внимания на Оксанкины размышления.

Но, несмотря на горестные мысли, холод и царившее вокруг белое безмолвие, остров сразу показался ей каким-то уютным и родным, настоящим, если можно так сказать. Пожалуй, настоящий – самое верное и подходящее слово.

Что-то откликалось в душе и роднило ее с этим забытым островом на самом краю света.

Это был край каторжан – она читала несколько романов Валентина Пикуля о жизни на Сахалине, и была от красивых романов в полном восторге. Живут ведь люди даже и на каторге, и чувствуют себя вполне счастливыми.

Оксана незаметно задремала под мерный стук колес.

– Конечная остановка, – сквозь сон услышала она женский голос.

Разбудила ее та самая женщина в пуховом платке и валенках.

– А Вы не знаете, как добраться до Красногорска? – спросила у нее Оксана.

Неожиданно женщина сообщила добрым голосом недобрую для самой Оксаны весть:

– Никак не доберетесь.

Оксана с удивлением посмотрела на нее. Увидев реакцию странной и явно не здешней пассажирки, женщина пояснила:

– Здесь железная дорога заканчивается, здесь вся жизнь заканчивается. Дальше не ходят ни рейсовые автобусы, ни поезда. Только собственный транспорт или служебный.

– Что же мне делать? – спросила Оксана. – Я думала, хоть рейсовые автобусы здесь ходят. Рассчитывала пойти на автостанцию, автостанции же обычно рядом с железнодорожным вокзалом находятся…

Когда она произнесла последнее слово, поняла, что сморозила неимоверную глупость.

Новая знакомая посмотрела на нее с интересом. Видно было, что она в недоумении – откуда здесь взялся человек, который ничего не знает о месте, в которое направляется.

– А к кому ты приехала, девушка? – с нотками сочувствия в голосе поинтересовалась женщина.

– Я приехала на работу по вызову в Красногорский рыбкооп.

– А ты что, деточка, не созванивалась с ними? У них машин много, они могли бы тебя встретить и довезти до Красногорска.

Она увидела, как расстроилась Оксана, и поспешила ее успокоить:

– Да не расстраивайся, я думаю, тебя встретят, если по вызову приехала. Сюда на работу многие приезжают, правда, очень быстро потом уезжают обратно, никто в нашем краю надолго не задерживается. Поработают немного, и бегут обратно на материк.

Женщина дала совет:

– Иди сейчас на перевалбазу, к Ковалихе, она тебе найдет какой-нибудь транспорт. Я покажу дорогу.

Оксана поняла, что не согласовала с руководством рыбкоопа свой приезд в деталях – понадеялась на авось, что все само сложится. Ей даже в голову не могло придти, что здесь возникнут такие сложности.

Как будто бы Сахалин – это привычная Москва, Минск с развитым транспортом и линиями метро, или даже Гродно. Ей в голову не могло придти, что вместе с концом железнодорожных путей прерывается и транспортное сообщение между городами.

Поезд остановился, они вышли, и Оксана засеменила за доброй женщиной, пробираясь сквозь снежные сугробы в своих модных сапожках на тонких каблуках.

Пожалуй, валенки здесь были бы более подходящей обувью.

– Боже, куда я попала?! – подумала она. – Что я здесь буду делать? Что здесь вообще делают люди?

Людей здесь не было вовсе. А недавняя спутница свернула в другом направлении, сказав на прощание:

– Здесь недалеко, быстро дойдешь. Ковалихе привет передай!

Рукой она показала направление, куда Оксане нужно идти, и ушла, а Оксана оказалась одна посреди пустынного поселка.

По сторонам занесенной снегом дороги стояли невысокие черные дома, и не видно было ни единого окошка с зажженным светом.

– Они что, как поляки, спать в восемь часов ложатся? – с раздражением подумала Оксана.

Она начинала жутко злиться сама на себя.

А что было бы, если бы женщина не показала ей дорогу? Она бы совсем здесь потерялась. Почему было не позвонить в этот рыбкооп-на-краю-света, не спросить, как до них добраться?

– Авантюристка чертова, – начала она ругать себя последними словами.

– Всю жизнь только и делаешь, что переезжаешь с места на место. Только на Сахалине еще тебя не было. Листочек, блин, гонимый ветром. Вернее даже, не гонимый, а неугомонный.

Она вспомнила, как мать все время говорила: