Анна Цой - По льду

– Предложение? – он хмыкнул, – возможно. Возникло желание… – усмешка, – убедиться в том, что ты мне лжёшь.

Я было поставила ногу на ступеньку, но вмиг вернула её обратно.

– Вру в смысле…? Что я тебе… что? – я нахмурилась, пытаясь осмыслить его слова, – зачем тебе моя дочь? Что ты вообще хочешь мне этим доказать? Что я плохая? Я и без тебя знаю. Я принимала все твои насмешки и издевательства, но сейчас… Так что никаких тестов. Я уверена, что ребенок его.

С мечущимся сердцем я промчалась мимо него в квартиру. Деревянная дверь поддалась не с первого раза, а под его пресным взглядом было неприятно. Я вошла, положила малышка на специально подготовленную тумбу в коридоре, расстегнула комбинезон на пару кнопок и, не закрывая дверь, вышла за коляской.

– Если не дашь согласие, то я добьюсь его через суд, – прохладно сообщил мне Артём.

Я ухватила ручку всё ещё придерживаемой им коляски и потянула, чувствуя, что отпускать её он не хочет.

– И останешься ни с чем! – зашипела я, – отпусти!

Он усмехнулся и сделал шаг ближе ко мне, я отшатнулась и растерялась ещё сильнее. Раньше он себе такого не позволял.

– Вась, будь добра и сделай хоть один раз так, как хочу я, – он начал наклоняться к моему лицу, вынуждая вновь отступать.

– Ты перестанешь орать когда-нибудь?! – в проёме показался по-настоящему заоравший Никита, сперва с ненавистью оглядев меня, а после обратив внимание на того, кто даже выпрямляться, чтобы скрыть свои намерения, не стал, – проблемы? – уже спокойный, но хмурый вопрос.

Моё сердце замерло, в то время как на лице Артёма появилась удивительно гадкая улыбка, которой он наградил заспанное лицо моего мужа.

– Никаких проблем, – мне было страшно настолько, что по телу прошла ледяная волна, – мне просто помогли поднять коляску.

То, с какой злостью взглянул на меня муж, можно было даже не описывать – от такого можно было умереть от сердечного приступа.

– Сама не могла поднять, что ли?! – он был возмущён и рассержен, – домой пошла. В следующий раз чтобы без помощников!

Я кивнула, вжав голову в плечи, и рывком попыталась забрать коляску снова. Артем всё ещё не отпускал её, я дёрнулась и почти влетела в него.

– Уверена? – один-единственный вопрос мне, скрывающий в себе кучу смысла.

Но я уже сделала выбор во благо дочери, которой без отца будет сложно. Потому кивнула и смогла, наконец, забрать тяжелую коляску у него, пока Никита стоял и сверлил взглядом уже нас двоих.

На фоне захныкала Соня, поторопив мои шаги. Уже через секунду я стояла над ней, а за спиной была закрытая дверь.

– Хвостом крутить долго будешь? – Никита прошёл мимо меня, не забыв шмякнуть мне подзатыльник, отчего капюшон упал с головы, – только этим и занимаешься. Шлюха.

На глаза накатили слезы под аккомпанемент крика ребенка. Я стерла их, взяла себя в руки и выдохнула с улыбкой:

– Сейчас мы с тобой разденемся и пойдем кушать, да? – руки оперативно снимали комбинезончик и верхнюю шапочку, оставляя нижнюю на месте – в квартире было немного прохладно.

– И заткни её чем-нибудь, надоели! – продолжил наседать муж, – всю ночь орали. Может вам в подъезде ночевать, раз ты её успокоить не можешь?

Я промолчала, предположив, что говорить ему о режущихся зубках и о том, что объяснить трёхмесячному ребенку что-то нельзя, не стоит – он мог разозлиться ещё больше.

Мы медленно направились на кухню готовить смесь и разогревать завтрак Никите. Хорошо, что Соня дала мне полчаса с утра, иначе приготовлением пришлось бы заниматься сейчас и…

– Резче давай! – «подбодрил» Никита из комнаты, параллельно прибавляя громкость на ноутбуке.

Очередной супергеройский фильм с кучей громких спецэффектов на полной громкости. Не знаю, как он сам ещё не оглох, но я радовалась, что Сонечка пока не реагирует на громкие звуки, иначе пришлось бы что-то делать с его привычками.

Нам было тяжело справляться в однокомнатной квартире. И это не считая того, что ночью здесь было ещё шумнее. У Никиты было два состояния: перед компьютером в наушниках с криками на тех, кто его побеждал, или перед ним же, только с собственным братом и его друзьями, в компании пива и чипсов.

Во время беременности было легче. Меня не мучал обещанный токсикоз, не было тяжести или других последствий, появившихся после родов – у меня было длительное принятие того, что я совершила, и как мне с этим поступить. Но я смогла признать ошибки, попыталась морально восстановиться и спокойно продолжить жизнь. Сперва этому мешал сам Никита, а после Артём, каждый раз подкрадывающийся незаметно. Тяжесть уходила только с дочерью на руках, когда мысли в голове оставались только о ней. Я ненавидела весь мир, но боготворила её. Она стала моей жизнью и спасением.