Алексей Суслов: Кружение времени

Егор вздохнул.

-Но кому вы пишите. здесь нет никого.

Гёте ещё раз улыбнулся:

-О, по-видимому, вы здесь недолго. Здесь много счастливцев, отмеченных благодарностью Всевышнего. В ста шагах от меня, у холодной реки пишет Моне; дальше – Бетховен учит детей музыке… Все гении здесь, это только надо увидеть.

И много бродил Егор по этим славным местам и так не хотелось возвращаться в ту действительность, где его обмороженное тело было накрыто медвежьей шкурой.

Сон этот много дал сил. Но парню стало казаться, где-то в полубреду, что он многое отдал бы, чтобы только возвратиться в вечную обитель.

Эпилог.

Свадьба наших героев, облачённая в изощрённую торжественность, состоялась как и планировали, точно в срок – в тёплом марте. Безупречное платье невесты и строгая чопорность костюма жениха – вот то, что стало говором в этих краях, где всякая новость слаще мёда. Женщины и старухи смаковали эти два странных характера, что мы наблюдали на всём протяжении повести, и каждый задавался вопросом: не может быть, а дальше то как? Будто эти двое были и не люди вовсе, а пришельцы с иных планет…

После бракосочетания молодожёны пребывали том сосредоточенном на самих себя измерении, которое давало любовным утехам новизну, полную глубины и азарта. Они жили особым миром, питались как боги – нектаром и духов ( у них это были чай и крепкий кофе) и забавно было видеть их со стороны – так эти двое оградили себя от мира вокруг, что два сердца, полные надежд и планов, потеряли всякую связь с человеческим обществом. Радость от обладания друг другом, эта вечность взгляда напротив – всё это и овладело ими в этой скромной комнатке в доме на задворках Тихого Яра, куда часто забредали волки и прочая живность.

В эти безумные дни Егор начал делать записи для своей книги. Жанр этого труда было сложно определить, как и жанр человеческой жизни, но название "Мир есть пропасть" – могло о многом говорить. Егор дорожил каждой минутой, будто опасаясь не успеть. Углубляясь в современный мир, который он понимал как вид глубокого обрыва, через который необходимо перейти всякому живущему, Мельников стирал раз за разом клавиши ноутбука, и если печатал на бумаге, не хватило бы и всей тайги, столь масштабным должно оказаться было это сочинение.

Гуляя с Анжеликой по Тихому Яру, Егор представлял из себе сомнамбулу, что был будто во сне. Глубокое проникновение в самое себя, вгрызание в гранит познания заставляло его пропускать всё щебетание Анжелики; все мелочи, с которыми сталкивается современный гражданин Земли, стали для него ничто. И говорили в народе: нет, не исправился он, не изменился. так и остался чудаком, как старец Лазарь. А для Егора это были лучшие мгновения жизни.

Что такое май? Май – это смерть весны. Смерть есть переход в нечто иное. И в мае в Тихом Яру объявился Стас Вьетнамский, тряся в магазине небольшой купюрой, которой он расплачивался за бутылку водки. Выхлёбывая прямо из горла, он пожирал этих двоих счастливчиков, который одним взмахом перечеркнули его жизнь.

Многое отдал бы Вьетнамский сейчас на осмысление своих действий. Пистолет холодил руку, а в сердце была пустота. И встретились эти трое у речки. обросшей лозой. Стас говорил Анжелики, что есть ещё шанс начать всё сызнова, и тишина, которой девушка ответила ему, заставила заговорить пистолет. Выстрел состоялся ровно в полдень. Так убивают пророков и поэтов, но кто скажет, что Егор Мельников был не одним из них? Тело убитого было сразу же омыто песком. мальки заплывали под рубашку. Анжелика молча обхватила руками лицо, словно это происшествие начало отрывать ей голову.

Народ шёл на место убиения со скупыми словами боли. Всякий. кто слышал об этом, спрашивал: а что она? И ему отвечали: она молчит и вряд ли когда заговорит вновь. И действительно, отнятая речь обхватила девушку какой-то паутиной, давившей столь сильно, что все ощущения женского тела были ощущениями мертвеца. И после, когда видели проходящую по улице Анжелику, все отворачивали взгляд как от молнии.