Оксана Чекменёва - Великий, Ужасный и... Любимый

— Звеюски! Звеюфки! — обрадованно зашепелявили мальчишки, каждый на свой лад, явно поддерживая предложение Дуглас. Я тоже обрадовалась возможности выйти за ворота — ведь почти две недели я не была нигде, кроме дома и сада Дугласа. Хотя, в будущем, наверное, мне нужно будет возить мальчиков на прививки, например, или к психологу, или ещё куда-нибудь. А пока я обрадовалась походу в зоопарк не меньше мальчишек, просто не демонстрировала этого так же явно, как они.

Спустя пару часов мы прогуливались по аллеям зоопарка и со стороны выглядели как самая обычная семья, одна из многих, выбравшихся в зоопарк в этот солнечный субботний день. Дуглас одной рукой толкал перед собой двойную коляску с мальчиками, а второй спокойно, словно делал это сотни раз, приобнял меня за плечи, объяснив это заботой о том, чтобы я не потерялась. Я не возражала. Мне было безумно приятно от ощущения его руки, и я не собиралась отказываться от этого удовольствия. Мальчишки вызывали у встречных добрые улыбки, очаровательно выглядя в одинаковых джинсовых комбинезончиках с вышитыми пандами на коленях и нагрудных карманчиках, клетчатых бело-красных рубашечках и разноцветных кроссовках, в обнимку с плюшевыми жирафиками, купленными им Дугласом в сувенирной лавке. Жёлто-красные кепочки скрывали тёмно-каштановые, как у папы, волосы Джейка и русые кудряшки Майка, а поскольку Майк, хоть и был старше на три месяца, но Джейка не перерос, то для посторонних мальчики выглядели двойняшками.

Одинаковая одежда мальчиков — ещё одна прихоть Дугласа, маскирующая его заботу. На второй день нашего пребывания в его доме, из магазина, в который я и заходить не решалась, покупая самую дешёвую одежду себе и Майку на распродажах, доставили полный гардероб для меня и двойные комплекты детской одежды. На мои возражения Дуглас только пожал плечами, сказав лишь: «Спецодежда, помнишь?», а детскую вообще обосновал так: «Хочу, чтобы мальчики были одеты одинаково. Хочу и всё!» И я не стала возражать. А теперь тихо радовалась этому, поскольку мы, действительно, выглядели настоящей семьёй. Своё ночное решение даже не мечтать ни о чём подобном, я отодвинула подальше, решив не портить такой чудесный день самоедством.

К большинству клеток и вольеров мы свободно подходили вместе с коляской, люди расступались, позволяя нам приблизиться. Но перед клетками с обезьянами народ задерживался дольше, так что там образовалась немаленькая толпа, и подобраться ближе нам не удалось. Поэтому, со словами: «Мы обязательно должны посмотреть на обезьян», Дуглас поднял на руки Майка и отошёл, давая мне возможность взять Джейка. И вдруг Джейк, который с нашей первой встречи не отлипал от меня, стараясь прижаться при любой возможности, отпихнул мою руку и закричал:

— Неть! — а потом характерным жестом вскинул ручонки и крикнул уже Дугласу: — Эйка папа наутьки!

Я заметила, как застыло лицо Дугласа, который впервые услышал от сына это долгожданное слово «папа», как тяжело он сглотнул, а его прекрасные зелёные глаза подёрнулись влагой, но, побоявшись испугать ребёнка, он широко улыбнулся и ловко подхватил Джейка свободной рукой, приговаривая:

— Конечно, Джейка тоже папа возьмёт на ручки. Конечно, сынок. Идёмте, посмотрим на обезьянок.

А я осталась стоять у коляски, улыбаясь и утирая слёзы, глядя на самую прекрасную картину на свете — высокого широкоплечего мужчину, чьи волосы сияли в лучах солнца, и двух малышей, доверчиво сидящих у него на руках. И, наплевав на ночные обещания самой себе, я уже не могла изгнать из мечтаний картину: этот замечательный мужчина — мой муж, а эти мальчики — наши с ним дети.

Всё, Стейси, ты влипла…

Остаток дня прошёл замечательно. Джейк словно бы забыл то время, когда знать не желал отца, слово «папа» легко слетало с его губ, он охотно шёл к отцу на руки, играл с ним и Майком, в общем, сегодня произошло очередное чудо, очередной перелом. И я радовалась до тех пор, пока слово «папа» по отношению к Дугласу не произнёс Майк.

Я поняла, что игра в семью зашла слишком далеко. Ведь если, а точнее — когда, мне придётся покинуть Дугласа и Джейка, пострадает не только моё сердце, но и сердечко Майка. Одного отца он уже потерял, а придётся потерять и второго. И тут меня точно обухом ударило осознание того, что Джейк зовёт меня мамой с первой нашей встречи. И что будет с ним, когда я уйду? Надеюсь, это произойдёт ещё не скоро, чтобы мальчики успели вырасти и осознать, что на самом деле мы вовсе не семья. Но больно нам будет в любом случае, всем троим.