Екатерина Дроздова - Печорин нашего времени

– «Нет, надо было поехать в Турцию или к сестре в Прагу».

Но его недолгие размышления прервал Лёхин вопрос:

– А, когда Марат подтянется?

– Через неделю, – ответил Славка.

– Что он с нами не поехал?

– Решил дождаться свою очередную подружку.

– Киру?

– Да.

– Милая девушка, – с ехидной улыбкой произнёс Лёха.

С Маратом Славка дружил со школы. Они были неразлучны и называли друг друга братьями. Единственное чего Славка не понимал, так это то, почему Марат всегда пользовался такой популярностью у девушек. Внешне Марат ему уступал. Да и не только внешне. Но предпочитали девчонки именно Марата, чем он без зазрения совести и пользовался.

Всё началось с Анжелы, самой красивой девочки в классе. В неё были влюблены все, кроме Марата, но её сердце было занято как раз им. Любая девушка из их окружения мгновенно оказывалась в его «сетях». Хотя были и исключения, например Анька.

– «Мне, конечно, всегда есть из кого выбрать, – думал Славка. – Но, к счастью, в отличие от Марата, который влюбляется, как минимум каждые три месяца, меня этот чувак с луком и стрелами пропускает мимо».

А поезд уже медленно крался сквозь поля и леса нашей необъятной родины. Блики от фонарей периодически освещали вагон, вводя Славку, в какую-то приятную задумчивость. Была ночь, ребята давно спали, но Славке, то ли от духоты, то ли от непривычной качки, всё не спалось. На остановке он вышел в тамбур, и уже хотел было спуститься на пирон, но проводница не открыла дверь:

– Стоим две минуты, всё ровно не успеешь, – сказала она.

Проводница эта, была женщиной, на вид, лет сорока, но с каким-то очень добрым выражением лица.

– «Интересно, сколько она уже наездила километров за годы своей работы? И как ей только не надоело трястись всю жизнь в этих вагонах?», – думая об этом, Славка вынул из пачки сигарету и поднёс ее ко рту.

Вообще-то он уже год, как пытался оставить эту пагубную привычку, но всякий раз, невольно к ней возвращался. То ли действительно это стало для него болезнью, то ли потому, что надо себя чем-то занять в минуты, к примеру, такой вот бессонницы.

– «Интересно, что там за Кира? – подумал Славка. – И почему Марат, такой страстный любитель «холостого» отдыха, тащит её с собой?».

Обычно, Марат в первые же дни своих отношений с девушками, знакомил их со Славкой. Ему хотелось услышать отзыв со стороны. В школьные годы Славке самому было любопытно, потом просто смешно, теперь ему это всё уже порядком надоело, и абсолютно равнодушно он давал свою оценку только, чтобы удовлетворить любопытство друга. А тут прошло уже три недели, и даже Лёха успел с ней познакомиться. От неожиданной мысли Славка чуть было не засмеялся и покачал головой: «Может, боится, что отобью?»

Обо всём этом, он и поведал своим друзьям утром за завтраком, который для всех молодых людей нашей страны, отправляющихся в путешествие на поезде, всегда одинаков: несколько бутербродов, небольшое количество чипсов, пачка чая в пакетиках, и самое главное «блюдо» стола – пиво, количество, которого для каждого своё, хотя разницу и составляет бутылочка, максимум две. Не тронутым на столе оставался только чай.

– А, что, может и правда отбить? Сколько же можно выступать в роли эксперта? – смеясь, предложил Лёха.

– Ещё чего, «объедки» его подбирать, – ответил Славка.

Беседе этой не дал продолжиться звонкий голос проводницы:

– Журналы, газеты, кроссворды. Молодые люди, не нужно ли чего? – спросила она.

– А раскраски есть?– спросил вдруг Славка.

– Есть, – удивленно оглядев мужское отделение взрослых парней, ответила проводница.

– Давайте, – с уверенностью в голосе сказал Славка.

– Есть «Симпсоны», «Тачки» и «Белоснежка», вам какую? – всё с тем же удивлением спросила проводница.

– «Белоснежку», конечно, – с прежней невозмутимостью ответил Славка.

– Карандаши-то нужны, мальчик? – снова обратилась с вопросом проводница.

– Само – собой, чем же я буду раскрашивать? – удивился странному, по его мнению, вопросу Славка.

И только громкий смех Славкиных друзей снял недоумение с лица проводницы. Они-то давно привыкли и к Славкиному саркастическому чувству юмора, и к этой, недоступной им самим, внутренней Славкиной свободе. Им нравилась его независимость от мнения окружающих, лёгкость в принятии решений, свобода мысли и поступков. Нравилась в первую очередь потому, что сами подобного они себе позволить не могли, а Славке это все даже как-то шло. Будто последним мазком художника завершало, такое вызывающее, порой, поведение, экзотический образ. Они не думали о том, что за каждой внешней легкостью, стоит, будто тяжелая гиря на ноге, внутренняя причина. Славка нравился им вот таким, вызывающим, наплевавшим на все нормы принятые в обществе, в двадцать лет разукрашивающим раскраску.