Светлана Становая: Мои железные сапоги

Я стояла посреди комнаты и держала раскрытой входную дверь. Путь уходит, я не хочу его видеть.

– Таняяя… – заныл мой бывший возлюбленный. – Ты же хорошая, я знаю. Ну что тебе, трудно человеку чашку чая налить? Тарелку супа? У тебя суп есть?

– У меня есть участковый. Сейчас, наверное, я его не найду, но утром напишу на тебя заявление. Это частная собственность, между прочим.

– Не, ты меня не сдашь, ты не Ольга, – засмеялся Андрей.

– Когда тебя Ольга сдала?

– Не меня, тебя. Свекровке твоей, с работой. Тань, ну дай хоть воды попить, что ли. Воды тебе для меня не жалко?

Я вздохнула. Обида и злость на Андрея давно прошла, да и вообще теперь мне было не до него. Теперь я понимала, какой огромной ошибкой мог стать наш брак. Хорошо, что он привёл ту девушку, а я застала их вместе. Тогда казалось, что на меня навалилось огромное, тяжёлое, как плита, горе. Сейчас я понимаю, что ничего ужасного не произошло. Я плакала о потерянной любви, но разве это была любовь? Если бы вдруг я застала в чужих объятиях Илью, я бы тоже убежала в слезах? Пыталась отменить свадьбу, отказалась от него раз и навсегда? Нет! Я бы влезла в то джакузи, утопила бы несчастную разлучницу и забрала своего мужчину. Потому что я без него не могу, потому, что не хочу и не буду любить никого другого. Разлучницу, конечно, я бы потом спасла – криминал нам не нужен. После такого она сама к нему близко не подошла бы, побоялась. Правда, потом будут разборки с Ильёй, только я всё равно его не отпущу. Пусть он свысока смотрит на людей, пусть у него мама – вдовствующая королева, но я люблю его. Отдать моего мужчину – всё равно что вынуть из груди сердце. Я хочу жить, но как я смогу жить без сердца?

Андрюшка нагло возился на кухне, гремел кастрюльками:

– Хозяйственная моя, я котлеты доем, ты не против? – спросил он с набитым ртом.

– Сковородкой по голове хочешь? – поинтересовалась я.

Он демонстративно отскочил в сторону, хотя в нашей кухне особо не поскачешь, запихнул в рот последнюю котлету.

– Что тебе Ольга про меня рассказала?

– Что ты такого сноба себе в мужья нашла, корона на брови сползает…

Я угрожающе показала взглядом на сковороду.

– Не смей так о нём говорить!

– Всё, всё, извини! – Андрей протянул руки в примирительном жесте. – Молчу, про твоего мачо больше ни слова.

Я захлопнула холодильник:

– Продолжай, я тебя слушаю.

– Да вроде и нечего, – Андрей включил чайник. – Мы до этого с ней из-за работы ругались, но, когда узнал про тебя, обалдел. Разве так можно?

– Кто бы говорил, нашёлся порядочный! Вы с Ольгой друг друга стоите, между прочим. Откуда ты про мою свекровь узнал?

– От Ольги, откуда же ещё? Знаешь, это было последней каплей. Я её словно другими глазами увидел, а что увидел, мне не понравилось.

Андрей тяжело вздохнул, заглянул в пустую сковороду:

– Тебе тоже надо поесть, похудела, глаза ввалились. Так нельзя, желудок испортишь и вообще тебе вредно. Можно я макарон сварю? Не возражаешь?

Я не возражала. Мне было очень интересно узнать, что же заставило Ольгу и Андрея пойти на кардинальный конфликт. Это при их неземной любви, где даже подлость нашла достойное оправдание!

Вытягивать из Андрея информацию оказалось не просто. На вопросы он лаконично отвечал да или нет, а то и вовсе пожимал плечами, мол, не о чём говорить. Я добавила в макароны щедрый кусок масла и открыла банку со шпротами – ничего, наестся, будет более разговорчивым, я его знаю.

Всегда поражалась Андрюхиным пищевым пристрастиям. Он мог есть что угодно с чем угодно, ему всё нравилось и всё было вкусно. Гречка, рыба, огурцы и чеснок? Отлично! Макароны по-флотски вприкуску с карамелькой? Замечательно! При таком режиме питания ни одна калория не откладывалась на его идеальной фигуре – бицепсы, трицепсы, кубики и прочие атрибуты красоты мужского тела присутствовали в полном объёме. Привлекательности добавляла улыбка, открытая и добродушная. Где-то я читала, что так умеют улыбаться мошенники – люди испытывают к ним доверие и теряют бдительность.

– Ты как поросёнок, – засмеялась я. – Мечешь всё подряд, лишь бы побольше было. Живот не заболит?

– Поросята, знаешь, какие падучие? – не обиделся он. – Я нежный поросёнок, молочный, меня надо от сквозняков беречь и кормить правильно, а то сдохну.

– Откуда такие познания? – удивилась я. – Ты же вроде городской, с Ольгой на отдыхе познакомился, на море.

– Ага, на двух морях, – усмехнулся он. – Хочешь, расскажу?