Татьяна Хмельницкая - Белая невесточка

«Открой глаза, Марина. Я приказываю тебе открыть глаза. Иди сюда. Я жду»

Вместо того чтобы подчиниться, я еще сильнее зажмурилась. Голос, в моей голове, превратился в монотонную звуковую линию. Сложилось ощущение, будто кто записал одну ноту, забыв про то, что есть еще шесть. Усилием воли я смогла расслышать на этом фоне собственные мысли. Первое что пришло мне в голову, это воспоминание об Оскаре. Я мысленно звала его на помощь. В одиночку я не смогу вырваться из этой воронки, сотканной из чего-то плотного и неощутимого одновременно, куда меня так неумолимо засасывало. Противостояние было настолько велико, что ноги сами собой подкосились, и я опустилась на холодную гальку пляжа. Это пытка, я больше не выдержу. Надо о чем-то подумать. Что не так в последних фразах, услышанных мной? Там это было, только что это? Конечно, он обратился ко мне по имени. Он четко произнес: «Марина». Он знает меня, мы встречались с ним на берегу. Возможно, даже очень часто. Кто ты такой? Что ты такое? Оскар! Оскар! Я больше не могу, я сдаюсь!

«Нет, любимая, потерпи», - раздался в моей голове еле различимый шепот. «Я уже рядом, ты молодец, ты справляешься»

Оскар? Что он делает в моей голове? Я звала его от отчаянья, а он вдруг влез в мою голову. Я не успела додумать, как теплые руки обняли меня и поставили на ноги. Я по-прежнему держала глаза зажмуренными, но отчего-то знала кто рядом. Меня как будто ударило из нутри и пришла картинка, я стою рядом с Оскаром лохматая в трикотажной футболке до колен и сильно сдавливаю себе голову. Я знала что происходит, я видела себя чужими глазами.

Я открыла глаза и оба голоса закричали у меня в голове:

«Ты моя, девчонка, не смей ускользать! Сделай шаг и я проведу тебя».

«Останься со мной, Марина, я люблю тебя. Я здесь, не смотри туда».

Образы в моей голове вспыхивали один за другим, и я не понимала откуда все они взялись в моей голове. Я стояла и смотрела фильм о самой себе.

- Марина, опомнись, прошу, - взывал ко мне Оскар, и тряс за плечи . - Уйдем сейчас, а завтра я тебе всё объясню, обещаю. Ты все поймешь, ведь ты прошла большую часть пути. Пойдем.

- Она никуда с тобой не пойдет, левут. Она останется со мной, - донесся до меня голос, такой бархатный и чистый, и такой знакомый. Я обернулась на этот голос. Давид. Я стояла и силилась хоть что-нибудь понять. Почему я слышала его голос, и почему он появился из моря?

- Я ждал этого десять лет, левут, и теперь она моя, - холодно заявил парень.

- Нет, ошибаешься. Ты чуть не убил ее тогда, а сейчас предъявляешь на нее права. Так не пойдет, - ответил мой жених.

- Еще как пойдет, - хохотнул Давид. - Она уже к этому готова.

- Ты погубишь ее. Да она иная, но всё еще человек. Она хрупкая и не вынесет давления морской глубины.

- Это правда? – нахмурил брови Давид.

- К сожалению, да. Отступись от нее, а иначе…

- Я готов, левут.

Я стояла и смотрела на этих двух мужчин, так спокойно разговаривающих друг с другом и силилась, понять их странную беседу. Неожиданно мне стало страшно. Мурашки побежали у меня по коже, а порыв ветра с моря чуть не снёс меня с ног. Я обхватила себя руками желая согреться. Это не помогло. Мои зубы стучали часто, и звук, исходящий от меня стал похож на битье дятла на стволе. Сотрясание тела усилилось, и я склонилась пополам, а потом и вовсе присела на поверхность пляжа, подтянув к себе колени, обхватила их руками. Я попыталась хоть немного успокоиться. Не получилось. Сил снова встать не было. Я сидела и смотрела перед собой. Вдруг всё изменилось. Нет, на пляже нас по-прежнему было трое, но присутствие кого-то четвертого, не видимого, исходило с моря. Я коснулась лбом коленей и попыталась отстраниться от всего происходящего. Внутри всё сжалось, как натянутая струна и в любой момент готово было лопнуть. «Это плохо. Совсем никуда не годиться. Надо сосредоточиться и что-нибудь сделать. Надо рискнуть» - пришли неожиданные мысли, освобожденные от подавления чужой волей. Я подняла голову с колен и взглянула на мужчин.

Давид изменился. Его лицо вытянулось вперед и нос со ртом стали занимать единый контур. Улыбка превратилась в оскал и на месте красивых ровных человеческих зубов красовались довольно крупные клыки. Шея удлинилась. Руки удивительным образом остались прежними и были плотно прижаты к туловищу. Но в следующий момент Давид резко поднял их в стороны. Между туловищем и рукой все пространство занимала кожаная перепонка, довольно тонкая, как будто сотканная из длинных лоскутов. Вид этой кожаной «тряпицы», полощущейся при каждом порыве ветра заставил мой желудок сжаться от спазма. Рвотный рефлекс не заставил себя долго ждать и через пару неприятных моментов, весь мой обед был полностью выплеснут на галечную поверхность пляжа. Я отползла от содеянного, опираясь на четыре опоры и присела, рядом с шезлонгом. Взобраться на него сил не было. Я положила голову на поверхность шезлонга и закрыла глаза. Холод пластика, из которого был сделан шезлонг, отрезвил меня и внес осознание в мой мозг. Я четко знала, что пора спасаться, время пришло.