Тереза Бехари - Феерия чувств

Он смотрел мимо нее, вставил ключ в замок, но не открыл дверь.

– Я расскажу тебе.

Мила взорвалась:

– Джордан, я не хочу тебя неволить! Разговор – это что-то естественное, людям обычно хочется делиться новостями, впечатлениями. Хотя бы со своей женой!

Впервые она заговорила об этом вслух. Впервые назвала себя его женой после того, как узнала, что бракоразводные документы не дошли до адвоката. Слышать это было непривычно и волнительно, но, как только она сказала это вслух, какая-то часть ее души обрела покой. Да, она действительно все еще жена и имеет право получить ответ на вопрос.

У нее по-прежнему чувства к мужу.

«Лишь дружеские», – напомнила она себе. Хотя это и не важно. В первую очередь ей было просто обидно. Она открылась ему, рассказала многое из того, чем не собиралась делиться, а он продолжал избегать говорить с ней начистоту.

– Я хочу рассказать тебе. Действительно хочу. Просто это тяжело, – убеждал Джордан.

Брови Милы вопросительно поползли вверх.

– Почему?

Вздохнув, он отпер дверь и пропустил ее вперед. В прихожей она сняла пальто и, повесив его, выжидающе посмотрела на него.

Избавившись от пальто, Джордан потер подбородок. Мила вновь обхватила себя руками.

– Мне нужно справиться со многим. С тех пор как я вернулся после смерти отца, мне трудно облечь мысли в слова. Вот и все.

Услышав признание, она тем не менее не позволила себе смягчиться по отношению к нему.

– Джордан, нам обоим пришлось несладко.

Сказанное дальше Мила вынашивала уже давно. – Не пытайся обвинять меня в том, что я отталкиваю тех, к кому небезразлична, сам ты поступаешь не лучше.

«Она права», – решил Джордан, даже несмотря на то, что в данный момент предпочел бы прежнюю Милу. Ту, которая бы уступила, не стала настаивать на своем. Несколькими часами ранее он думал, насколько ему нравится новая Мила, однако не мог менять свое мнение просто потому, что ему неудобно. Особенно когда его жена действительно права.

– Хорошо, давай поговорим. – Джордан не знал, с чего, собственно, начать подобный разговор. – Но сначала позволь мне переодеться.

Он не хотел общаться в смокинге, кроме того, эта передышка помогла бы ему собраться с мыслями. Мила кивнула. Он двинулся в свою спальню, на ходу расстегивая рубашку.

«В этой комнате все на своих местах, – думал Джордан, натягивая вылинявшие джинсы и футболку. – Стены голубого цвета, выкрашены еще при матери». Когда он был совсем маленьким. В конце болезни она стала слишком слаба, чтобы покидать постель.

Воспоминания со временем выцвели, но Джордан помнил, как она радовалась каждой минуте, которую они проводили вместе. Он играл во дворе, потом окликал маму, чтобы показать ей нечто, что могло привести в восторг лишь четырехлетнего ребенка. Она часто сидела на стуле около двери, подбадривала его, говорила, как счастлива.

Даже когда отец перестал составлять ей компанию. Даже когда она стала хрупкой, еще более бледной и изможденной. Тогда отец не оставлял ее ни на минуту.

Почему он задумался об этом теперь? Зачем поднимать со дна эти тяжелые мысли. Это лишь напоминало о сложных отношениях с отцом и усиливало чувство вины.

Джордан призвал себя к порядку. Если сейчас он не соберется, их с Милой разговор не приведет ни к чему хорошему.

Не сработало. Он задумался: зачем вообще затевать с ней эту беседу? Почему вдруг стало так важно показать ей, что и он старается, действительно хочет открыться, рассказать, зачем уехал тогда.

Да уж, разговор будет не из приятных.

Вернувшись в гостиную, он обратил внимание на то, что Мила развела огонь, а немного погодя вышла из кухни с двумя бокалами вина.

На ней была одна из его старых рубашек, сильно вылинявшая, длинная, достигавшая ей почти до колен. Джордан не мог вспомнить, носила ли она это раньше, тем не менее такой жест напомнил ему об их прошлом. Она говорила, что любит носить его одежду, потому что та пахнет им. Интересно, почему она облачилась в нее сейчас?

Внезапно он спросил:

– Каким был мой отец до смерти?

Собственный голос показался ему грубее, чем ему этого хотелось. Мила выглядела удивленной, бросила на него прохладный взгляд и поставила бокалы на стол.

– Мы не станем разговаривать, пока ты в таком настроении.

– Мила, я не должен…

– Стоп. Что бы ты сейчас ни сказал, уверена, я это уже слышала. Ты не хочешь говорить об этом. Тебе со многим придется смириться. Ну, так что, отложим? Джордан, мы вовсе не обязаны говорить.