Надежда Опрышко - Избранница фортуны

В половине шестого она сдала книги в читальном зале и отправилась в общежитие. С завтрашнего дня все развлечения отменяются, потому что остается три дня до первого экзамена — письменной математики. Если Настя сдаст ее на пять, то станет абитуриенткой раньше других. Экзамен ее не волновал, нет, то есть волновал, конечно, но в эту минуту ее больше беспокоил вопрос, что надеть на этот долгожданный вечер. Выбор был невелик — выходные брюки с серебристым топиком или выпускное платье, которое в Нижневартовске казалось великолепным, а здесь вдруг превратилось в скромное и бесцветное. Погруженная в грустные мысли о скудном гардеробе, Настя толкнула дверь в комнату и замерла от неожиданности. Кровать соседки была занята Юлей и Игорем. Одна нога Юли в прозрачном черном чулке устремилась в потолок и, подобно натянутой стреле, покоилась на плече Игоря, другая — согнута в колене и развернута под неимоверным углом. Упругие мужские бедра, расположившиеся меж женских ножек, напрягались и двигались синхронно вздохам и всхлипам. Кровь прилила к лицу, когда до Насти дошло, чем они занимаются и чем занимается она сама. Девушка осторожно отступила и прикрыла дверь.

«Дам этим акробатам покувыркаться на Иркином батуте еще минут двадцать. Наверняка соседка предупредила их, что мы вернемся к шести часам, — подумала Настя, а потом ее мысли перескочили на другое, — интересно, понравилось бы ей заниматься любовью?» Весь ее сексуальный опыт ограничивался несколькими поцелуями со сверстниками. Правда, один из них — Андрюша, оказался шустрым малым, но, быстро сообразив, что Настя настроена на серьезный роман, а не на минутное развлечение в постели, сразу же дал задний ход.

…Фильм, на который все так рвались, не произвел на Настю впечатления. Просидев два часа в ожидании чуда, она убедилась в одном — среди режиссеров нет и не может быть второго Феллини. Зажегся свет. Ни единой слезинки на лице. Нет! Это не «Ночи Кабирии».

Обмениваясь отдельными фразами, компания вслед за толпой вышла в холл, где уже были накрыты для фуршета столы. Ира с Вадиком пошушукались и куда-то пропали. Алик с Настей шли впереди, Игорь с Юлей чуть сзади. Настин спутник страстно уверял ее, что у этой ленты большое будущее. Она не спорила, зная, что все равно каждый из них останется при своем мнении, и предпочитала разглядывать пеструю публику.

— Игорь, а ты что так глубокомысленно молчишь? — внезапно спросила Юля. — Тебе фильм понравился?

— Мелодрама не мой жанр. И вообще, ты же знаешь, что я поклонник американского кино. На экране все должно быть легко, поверхностно, без особой психологии. А сложностей… их хватает и в жизни.

Бросая хлесткие фразы, Игорь подвел компанию к столу, где возвышались хрустальные фужеры с искрящимся напитком.

— Вы тут наслаждайтесь шампанским, а мне надо кое с кем переброситься парой слов, — сказал он и направился в гущу толпы, рассекая ее подобно крейсеру, бороздящему нейтральные воды.

Взгляд Насти проводил его ладную фигуру в вечернем костюме, как вдруг она увидела улыбающегося Олега Янковского. Он был окружен небольшой группкой поклонниц и раздавал автографы.

— Это Янковский? — спросила она, не веря своим глазам.

— Он самый, мэтр и опора российского искусства, — ответил Алик, опорожняя очередной фужер напитка богов. — А вон там, — он указал в другую сторону, — звезды российских телесериалов. Певцов со своей женушкой Дроздовой. «Бандитский Петербург» видела?

— Да.

У Насти закружилась голова от количества знаменитостей, стоящих буквально в двух шагах от нее, простой сибирской девчонки. Что будет с Нижневартовском, когда там об этом узнают!

— А теперь посмотри, с кем разговаривает наш Игорек. Да нет, возле дверей в зал ресторана, левее, — зашептала Юля, — где охранники в униформах.

Точно подмечено, в униформах — малиновые пиджаки, черные брюки и одинаковые, бесстрастные лица. Наконец Настя разглядела Игоря, разговаривающего с восходящей звездой шоу-бизнеса. Будто почувствовав, что разговор идет о нем, Игорь повернул голову и улыбнулся. Улыбнулся почему-то ей. Совершенно не к месту Настя вспомнила недавнюю сцену, невольной свидетельницей которой стала несколько часов назад, и стрельнула глазами в сторону Юли.

— Ты его сильно любишь?

— Люблю? — удивилась Юля. Она демонстративно рассмеялась и закурила. — Я мало что в этом понимаю, а он и подавно. — Малиновые губки скривились, выпуская струйку дыма. — Но мы нужны друг другу, с ним приятно проводить время, да ты, наверное, и сама это оценила.