Шэрон Кендрик - К алтарю по его приказу

Аристон улыбнулся. Улыбка была вежливой, но слова с ней не сочетались.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Я не думала, что ты так рано придешь, – словно оправдываясь, начала Кайли.

– Понятно. – Он поднял брови. – И?..

– Это Ева. Она учит меня греческому.

Наступила пауза.

– Не знал, что тебе это нужно.

– Я хотела сделать сюрприз.

Ева, опустив глаза, начала собирать свои бумаги.

– Я лучше пойду, – пробормотала она.

– Нет, – остановила ее Кайли. – У нас есть еще полчаса.

– Но я могу прийти в другой раз.

– Что все это значит? – спросила Кайли, проводив девушку и вернувшись в комнату.

– Тот же вопрос я мог бы задать и тебе. Кто, черт возьми, эта Ева?

– Я уже сказала. Она учит меня греческому.

– Учит греческому, – медленно повторил Аристон. – И где ты ее нашла?

Кайли вздохнула:

– Она сестра официанта, который обслуживал нас в ресторане у Кастро. Он случайно услышал, как я сказала Корине, что хотела бы учить греческий…

– Давай-ка еще раз, – остановил ее Аристон. – То есть она сестра какого-то случайного официанта, которого ты встретила в ресторане?

– А что в этом такого?

– Ты действительно не понимаешь? Подумай сама. Ты ведь даже не знаешь этих людей!

– Теперь знаю.

– Кайли! – взорвался Аристон. – Неужели ты не понимаешь возможных последствий таких приглашений в мой дом?

– Это также и мой дом, – сказала Кайли дрогнувшим голосом. – Или, по крайней мере, я так думала.

Сделав над собой усилие, Аристон изменил тон: – Не думай, что я придираюсь, но я все же нахожусь в особом положении. Так уж случилось, что я очень богат. Ты это знаешь.

– О да, я это знаю! – с жаром подхватила она. – Чего ты хочешь от меня, Аристон? Чтобы я бегала вокруг и проверяла, не прикарманила ли она какое-нибудь из твоих драгоценных яиц Фаберже?

– Или, возможно, – продолжал он, следуя своим мыслям, – предложить тебе репетитора было просто хитроумным ходом, каким милый официант хотел приблизиться к тебе?

– Ты думаешь, он мог иметь на меня какие-то виды? – Кайли встала, и, положив руки на живот, рассмеялась. – На меня, вот такую? Ты что, шутишь?

Аристон не слушал ее. Все, о чем он сейчас мог думать, это как соблазнительна она в своем гневе – блестящие глаза на разгоряченном лице в облаке светлых волос. Он рывком притянул Кайли к себе. Она забарабанила по его груди, но застонала, когда он начал массировать ее мгновенно затвердевший сосок, и ответила на его поцелуй. Поцелуй был горячим и злым, но удары стали слабее. Он прижался к ней бедрами, чтобы она могла почувствовать его эрекцию.

Его рука скользнула под платье, пальцы – под трусики. Его желание зашкаливало. И ее тоже. Аристон мог слышать ее жаркое дыхание, когда она искала пряжку его ремня. Он чувствовал максимальное напряжение, запах ее желания висел в воздухе, ее трусики стали влажными. Кайли застонала, когда его пальцы скользнули в ее влажную плоть, и секс, конечно, разрешил бы возникшее между ними напряжение, как это было всегда. Аристон всегда мог показать, кто здесь хозяин, и ее вечно голодное тело приняло бы его. Он уже был готов подхватить Кайли на руки и отнести в спальню…

– Нет, – внезапно отрывисто произнес он.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Кайли поняла, что он сказал.

– Нет?..

– Я не хочу тебя, Кайли. По крайней мере, сейчас.

– Не хочешь? – Кайли рассмеялась. – Ты уверен в этом? Разве не таким способом ты предпочитаешь решать наши разногласия?

Аристон подавил стон и заставил себя отступить от нее.

– Я не собираюсь заниматься с тобой любовью в таком состоянии, – глухо сказал он. – Я так же зол, как и ты, и боюсь быть с тобой слишком жестким.

– И?..

– Учитывая, что ты беременна, это далеко не лучший вариант.

Кайли смотрела на его лицо. Желание покидало ее, утекая, как песок сквозь пальцы, а вместо него пришло осознание того, что, как бы она ни старалась, что бы ни делала, Аристон всегда будет главным. Кайли могла продолжать учить греческий, но это ничего бы не изменило. Могла даже попытаться узнать больше о кораблестроении, но и это стало бы лишь потраченным временем. Потому что то, чего она хотела, было не в счет. Важно было только то, чего хотел Аристон. И так будет всегда.

Он хотел, чтобы она знала свое место и все делала по его указке. Он не желал видеть чужих людей в доме, и теперь от нее ожидалось, что она будет уважать его желание. Его дом стал ее тюрьмой, а ее муж – ее тюремщиком. И причина, по которой Аристон не хотел заниматься сейчас сексом, не имела никакого отношения к ее беременности. Выражение его лица было таким же, как и тогда, когда он говорил о своей матери. И внезапно Кайли поняла почему.