Клэр Коннелли - Капитуляция в брачную ночь [litres]

Сжав губы, он подошел ближе. В этот момент собеседники раскланялись с Эммилин, а один поцеловал ее в щеку. Пьетро охватила беспричинная злость.

– А, Пьетро, – смущенно сказала она. От ее энтузиазма не осталось и следа.

– С кем это ты так оживленно беседовала? – с места в карьер бросился он.

– Это профессора из университета, – спокойно ответила она. – Один из них читает лекции на факультете психологии. Хорошо, что у меня будут знакомые, когда я начну учебу.

Замечательно. Она продолжит встречаться с теми, кто смотрит на нее так, словно она пломбир, который хочется лизнуть.

Злость – плохой товарищ здравому смыслу.

– Ты должна быть при мне, а не болтать с незнакомыми мужчинами, – проворчал он.

– Они милые и симпатичные люди, – запротестовала Эммилин. – Это с тобой невозможно находиться рядом. Все хотят общаться с тобой, а на меня не обращают внимания.

– Мне плевать, – упорствовал он. – Ты моя жена, и точка.

– Да, жена, а не аксессуар, – тихо сказала Эммилин, боясь, что их услышат окружающие.

– Мы договорились, что не будем привлекать внимание к нашим отношениям или к отсутствию таковых. Не хочу, чтобы пошли слухи, что жена потеряла ко мне интерес.

Эммилин побледнела.

– Ты, вероятно, шутишь! Тебя задело, что я разговаривала с двумя, скорее всего, женатыми профессорами из университета, в котором скоро буду учиться?

– Ты не просто разговаривала. Ты…

– Что? Считаешь, я флиртовала? – изумленно спросила она. – Ты неисправим.

– Точно, – подтвердил он. – Хочу, чтобы ты была рядом со мной весь вечер.

Эммилин свирепо на него уставилась. Она может потворствовать желаниям отца, но фиктивному мужу подчиняться не собирается.

– Ни за что, – процедила она, с сожалением отметив, что на глаза навернулись слезы. Она сердито их смахнула. – Сейчас ты последний, кого мне хочется видеть.

– Что-то мне с трудом в это верится, – хрипло пророкотал он и, прислонив ее к стене, положил ей руку на бедро.

Сердце Эммилин заколотилось. Стоит ему к ней прикоснуться, и она загорается как спичка.

– Иди в машину и жди меня. Нам пора.

– Но мы здесь всего час, – запротестовала она.

– Этого вполне достаточно, – невозмутимо ответил он.

– Почему мы уезжаем?

«Потому что я не хочу, чтобы присутствующие мужчины пялились на тебя. Потому что я хочу заняться с тобой любовью. Потому что ты моя», – вертелось у него на языке.

Но Пьетро лишь качнул головой.

– Пора. Я скоро к тебе присоединюсь.

Однако прошло добрых полчаса, прежде чем Пьетро смог сесть в машину. Ему пришлось долго прощаться с влиятельными гостями. Он не мог уйти по-английски.

Эммилин кипела от негодования.

– Я наказана за то, что наслаждалась беседой? – с сарказмом поинтересовалась она, как только автомобиль тронулся.

– Нет, – невозмутимо ответил он.

– Мне стоило больших усилий прийти на этот вечер, потому что ты так хотел. Нет, точнее, ты мне приказал. А через час ты изменил решение и приказал мне уйти. Я, в конце концов, не школьница, чтобы мной командовать.

Господи, упоминание о школьнице еще больше разозлило его. Он впервые увидел ее в доме Кола, когда она ходила в школу. Это было на похоронах Патриции. Она стояла в холле в синем платье и блейзере. Уже тогда Пьетро шестым чувством понял, что она представляет для него опасность.

С тех пор он не приезжал к Колу, избегал мероприятий, где они могли нечаянно встретиться. Хотя несколько раз они пересекались на вечеринках, но не общались. Пьетро благоразумно держался на расстоянии.

Было что-то такое в дочери Кола Бовингтона, что его настораживало. Сейчас он убедился, что инстинкт его не обманул.

– Я приятно проводила время, – кипятилась Эммилин, пока они ехали по улицам Рима. Она знала город не очень хорошо, но видела, что едут они не на виллу.

– Я рад, – спокойно сказал он. – Но эти мужчины не сводили с тебя глаз, и ты дала им для этого повод.

– Как ты можешь говорить такое? Мы просто беседовали, – возмутилась Эммилин.

– Поверь мне, дорогая, на тебе такое платье, что ни один мужчина не станет «просто разговаривать» с тобой.

Эммилин от изумления хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

– Это красивое и элегантное платье. В нем нет ничего провокационного, – возразила она.

– Ты выглядишь в нем так, что тебя хочется съесть. И не я один так думаю, поверь мне.

Эммилин стала бледной как смерть, от ее боевого настроения не осталось и следа. Пьетро ничего не заметил.