Рейчел Бейли - Соблазненная по ошибке

— Жду с нетерпением, — ответил Гейб и вошел в ресторан.

Ник остался на улице и с облегчением вздохнул.

Если бы что-то уже стало известно о его отношениях с Харпер, то Гейб уж точно об этом знал бы: у него повсюду были связи. И единственной возможностью нейтрализовать возможную угрозу, исходящую от Маверика, Ник считал женитьбу на Харпер Лейк. Он должен был пойти на это.

Харпер смотрела на Ника, сидящего по другую сторону их столика в ресторане «Техасский клуб скотоводов». На этом, относительно уединенно стоящем столике сияла такая же белоснежная скатерть, как и на других столах в ресторане. Как и на других столах, на нем стояли хрустальные бокалы и лежали плотные тканевые салфетки, но все же что-то в их столике было не так. Начать с того, что столик Харпер и Ника был украшен букетами из кустовых белых роз. Приборы были из золота, а не серебра, как на других столах. А Ник приехал за ней с букетом розовых лилий, которые она перед отъездом поставила в вазу. Все это наводило Харпер на мысль о том, что Ник не остановится ни перед чем. А она как раз собиралась сообщить ему, что уедет в любом случае…

Она думала о сегодняшнем вечере почти все время с того момента, как Ник ушел из ее дома вчера вечером. Она знала, что за ужином Ник постарается убедить ее остаться, поэтому она решила поведать ему об одном из своих самых сильных опасений. Она решила быть предельно честной с ним. Может быть, тогда он поймет — даже если ему не понравится то, что он узнает, — и не будет осложнять ее отъезд. По меньшей мере она должна была с ним объясниться. Затем они могли обсудить периодичность посещений и постараться сделать так, чтобы малыши могли беспрепятственно общаться с отцом.

Но Харпер чувствовала, что ее план не сработает. Ник не отпустит ее из города без боя.

Она внимательно посмотрела на него: его сильную шею, рот, который, как она знала по опыту, мог доставить ей райское наслаждение, его темные глаза, сияющие, когда он смотрел на нее… Она оторвала от него взгляд и посмотрела на свои столовые приборы. Ей будет очень трудно уехать от этого мужчины.

В машине, как будто по негласной договоренности, они начали обсуждать не свою ситуацию, а город и его жителей, которых они оба знали. Но сейчас в ресторане Харпер не хотела больше оттягивать неизбежный разговор. Она должна была обозначить ему свою позицию, прежде чем он начнет излагать свои мысли.

— Ник, — произнесла Харпер. — Я не так представляла себе свою первую беременность.

— Я не так представлял себе вторую и третью беременность моими детьми, но мы можем сделать так, чтобы нам стало легче и комфортнее.

Ник говорил так спокойно, так уверенно. У Харпер разрывалось сердце от боли.

Официант принес два бокала минеральной воды, которую они заказали. Харпер сделала глоток, чтобы смочить пересохший рот и дождаться, пока они снова останутся один на один, чтобы возобновить беседу.

— Я должна тебе что-то рассказать. — Харпер заложила прядь волос за ухо и встретилась с ним взглядом. — Я выросла в неполной семье. Моя мать очень старалась, чтобы я была счастлива, но все-таки некоторые события из детства оставляют свой след в памяти. Я дала клятву, что никогда не доставлю своему ребенку такой же боли, какую я испытала в детстве.

Ник склонил голову набок, изучая ее.

— Ты не выглядишь так, как будто тебя терзают сомнения.

— А как я выгляжу? — спросила она против воли. Ей вдруг очень захотелось узнать его мнение о себе.

— Когда Малколм говорил про нашего адвоката, он всегда говорил, что ты карьеристка. Человек, который не отступится ни перед кем и ни перед чем. Конечно, я не думал о тебе как о нашем адвокате до вчерашнего вечера. Но должен признаться, что мое первоначальное мнение о тебе соответствует тому, что говорит мой брат.

Она пыталась создать именно такой имидж. Даже более того, именно таким человеком она хотела стать. Но жизнь всегда оказывалась сложнее.

Харпер пожала плечами.

— Внешность может быть обманчивой. Непробиваемость и твердость — это та невидимая защита, которую я создала себе как оружие против одиночества и чувства отверженности.

Она помедлила, не уверенная в том, насколько она может открыться ему. Но она должна быть честной до конца. И, несмотря на то, что ее тело хотело сжаться в комок, она распрямила спину и продолжила:

— Это началось тогда, когда ушел мой отец. В тот самый вечер он был очень зол. Может быть, это была своего рода защита, но он выплеснул весь свой гнев на меня и на мою мать. Я только помню, что он кричал на меня в нашей гостиной. Затем он ушел.