Эмили Джордж - Шепот весны

Петер на мгновение онемел. Его поразило не только и даже не столько мастерство художницы, сколько настроение, которым была проникнута картина…

Он еще раз впился глазами в изображенного на холсте мужчину: мудреца, господина всего сущего на земле. Но разве он, Петер, похож на этого юного полубога? Чертовка просто смеется над ним!

Он устремил на нее разгневанный взгляд, но Илона и бровью не повела.

— Я совсем не такой мускулистый, — проворчал он. — И кожа бледнее.

— Нет, у тебя очень рельефные мышцы и хороший ровный загар. Посмотрись в зеркало.

Она шутит или серьезно думает, что мужчины способны крутиться у зеркала, восхищаясь своими обнаженными фигурами?

— А куда делись волосы на теле? — недовольно спросил Петер.

— Я их состригла кистью. Это домысел художника, — объяснила она. — И потом, разве дело в волосах?

— Разумеется, нет, — не унимался он. — Но зачем приукрашивать? Например, эти кудри до плеч. Какая-то женская прическа. У меня же нормальная стрижка.

— Тебе бы пошли длинные кудри, — задумчиво протянула Илона.

— Это тебе только кажется, крошка. Никогда в жизни я не стал бы отращивать такую шевелюру.

— Почему?

Он деланно засмеялся.

— И ты еще спрашиваешь? Представь, что скажут мои партнеры, если я появлюсь в офисе таком виде? Манекен, который только что сбежал из рекламного агентства… Меня просто не поймут!

— Правда? Мне казалось, что в своем кругу ты самый главный, и можешь делать все, что тебе нравится. А они только кланяются и целуют тебе ножки.

— В глаза — да, но за моей спиной непременно начнутся пересуды.

— Тебя так волнует мнение окружающих?

Петер удивленно посмотрел на нее.

Какая наивность! Отец всегда внушал ему, что в этом мире действуют законы, которые придуманы задолго до нас. И нам ничего не остается, как неукоснительно следовать им. «Иначе часы остановятся», — всегда говорил Адлер-старший, торжественно поднимая руку и слегка постукивая пальцем по стеклышку своих золотых швейцарских часов. Слышал бы он слова этой безумной художницы! Наплевать на людей, на общественное мнение? Да это… это то же самое, что взять и своей рукой остановить время.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — выпалил Петер.

Илона сверкнула глазами и упрямо вскинула подбородок.

— Нет, знаю. И даже очень хорошо! Такие, как ты, окружают меня всю жизнь! И я вижу, как они изводят себя по пустякам, зарабатывая язву или инфаркт. А ради чего? Ради кого?

— Ради дела, — взревел он. — Понимаешь, дела! И ради своих семей, своих близких! Как еще, черт возьми, большинство мужчин может добиться чего-то в этом мире, как не придерживаясь консервативных взглядов? Не каждый способен спастись бегством на пустынные острова и заниматься тем, что ему нравится. В конце концов, приходится возвращаться в реальный мир, как это делаю я каждое утро в понедельник. Тебе чертовски повезло, что у тебя такой партнер, как Франц. Немногие из знакомых мне деловых людей согласились бы взять тебя в свой бизнес. Твое поведение, манеры…

— Ну-ну, договаривай. — Она скрестила руки и смерила его ледяным взглядом.

— Шокируют окружающих. Как и твои наряды.

— Ах, вот как. Наконец-то дело дошло и до моих нарядов. — Она была вне себя от бешенства. — Что ж, благодарю тебя, Ульрих!

Петер зажмурился, как от удара… Боже, что он делает? А главное, зачем? Он же не хотел спорить с Илоной и, тем более, ссориться с ней. Ведь не будь выходных, которые они проводили вместе, он сошел бы с ума. Ему захотелось провалиться сквозь землю от стыда.

— Извини, пожалуйста. Я не хотел. Вспылил.

Он подошел к ней и обнял. Она еще минуту сопротивлялась, но затем крепко прижала его к груди.

— Это ты меня прости. Я не хотела тебя обидеть. Не понимаю, с какой стати я так завелась. Из-за какого-то портрета… Ты прав, он действительно никуда не годится.

— Глупости! Портрет просто замечательный. — Он взял в ладони ее щеки и стал поглаживать, успокаивая… — Вообще-то ты права. Меня давно уже тяготит собственное существование. Все время чувствуешь себя машинкой для пересчитывания банкнот. Ужасно!

Он ощутил, как Илона напряглась в его объятиях. Кажется, это признание испугало ее. Ведь она считала его таким сильным…

Ему припомнились слова Франца о том, что каждый раз, когда очередной любовник Илоны начинает терять голову, эта чертовка просто бросает его. Значит, вскользь брошенная фраза вовсе не шутка, а предостережение. Не зря она назвала его Ульрихом…