Дженни Лукас: Пламенная цель итальянца [litres]

Он понял, что она девственница, когда впервые прикоснулся к ее сладким губам, ощутив дрожь ее тела, почувствовав ее нерешительность, застенчивость и неопытность. И спрашивал себя, каким же непостижимым образом эта невероятная женщина сохранила невинность.

Правда, это его не остановило. Криштиану не признавал никаких ограничений, хотя и придерживался определенного кодекса чести. Холли Хэтфилд как динамит взорвала каменную стену его правил. Неудивительно, что он нарушил третий постулат, уволив ее после того, как с ней переспал.

Конечно, не эту причину он сообщил старшей горничной. Однако повод для увольнения наверняка был очевиден как для Холли, так и для ее адвоката.

Даже теперь, когда она стояла напротив него, смущенно покусывая нижнюю губу, он думал не об адвокатах, а лишь о том, как вновь овладеть ею.

Целый год он пытался забыть ее и теперь со всей очевидностью осознал, что ничего не вышло.

– Зачем ты здесь?

– Я пришла… пришла сказать тебе…

Хриплый голос задрожал, и она замолчала, взглянув на него.

Отвернувшись, Криштиану поставил стакан на темную деревянную столешницу бара. Сжав кулаки, старался не поддаться искушению обнять ее и целовать, ощутить сладость губ, мягкость тела, утонуть в глазах, манящих на самое дно.

Той ночью он овладел ею, но и этого оказалось недостаточно. Он хотел большего. Холли, обнаженная и податливая в его объятиях, смотрела на него так, будто влюбилась в него. Немного.

Но проблема в том, что секс и деньги – единственное, что он может предложить женщине.

Потому и отослал ее прочь, выгнал из теплой кровати, хотя все еще жаждал ее. Даже когда она ушла, желание не угасло. Девушка манила его, как сладкий, хотя и запретный плод. Поэтому на следующее утро первым делом он связался с ее руководителем и организовал увольнение. Для ее же собственного блага. И для своего тоже.

Но никогда не переставал желать ее. Его дыхание стало тяжелым, и не только дыхание.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. Важное.

– Говори.

Криштиану подошел к ней почти вплотную. Его разум боролся с зовом плоти.

Возможно, если бы он переспал с ней еще раз, вожделение не было бы таким нестерпимым.

«Стоп!» – яростно приказал он себе.

Колеблясь, Холли облизнула полные розовые губы. Он чуть не застонал вслух. Она нарочно издевалась над ним?

– Это нелегко.

Стиснув зубы, он уставился на нее.

– Позволь мне сделать это за тебя. Я уже знаю, почему ты здесь.

Ее карие глаза расширились.

– Знаешь?

– Ты ведь не обналичила чек?

Холли моргнула, нахмурившись.

– Чек?

– Да, который получила тем утром.

Ее щеки покраснели, и она отвернулась.

– Нет. Я разорвала его на миллион кусочков и выбросила в мусор.

– Потому что даже тогда понимала, что сможешь потребовать большего.

Холли резко взглянула на него.

– Могу потребовать? Ты бы дал мне денег, если бы я попросила? Почему?

Он грубо притянул ее к себе, ощупывая тело.

– Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух?

У Холли перехватило дыхание.

– Что ты делаешь?

– Ищу микрофон.

Сквозь тонкую ткань сарафана он ощущал волнующие изгибы. Какая пытка не прикоснуться к ее губам.

– Пусти, – шептала она, не двигаясь.

Он отстранился и, отступив назад, прислонился к мраморному камину, сложив руки на груди.

– Кто твой адвокат?

– Мой адвокат?

– Не пытайся притворяться, что у тебя его нет. Ты понимала, что я хочу сохранить все в тайне, поскольку это не повод для гордости.

Ее глаза расширились.

– Чем гордиться?

– Если на генерального директора подадут в суд за сексуальное домогательство, это вряд ли улучшит имидж компании.

– О-о-о…

Прикусив губу, она отвела взгляд и долго смотрела на стеллажи с книгами в кожаных переплетах, которые он никогда не читал, и массивное кресло, в котором он никогда не сидел. Все это дизайнерские изыски, чтобы кабинет походил на комнату джентльмена девятнадцатого века. А Криштиану хотелось бы положить ее на стол из красного дерева, сорвать одежду и покрыть поцелуями все тело.

Нужно избавиться от нее прежде, чем он опять сделает что-то, о чем потом придется пожалеть.

– Просто назови сумму.

– Сумму?

– Сколько ты хочешь? Холли облизнула губы.

– Я хочу не более, чем раньше.

– Сто тысяч долларов?

– Я больше никогда тебя не побеспокою. Даю слово.

Криштиану с трудом верил, что она просит так мало. Намного меньше, чем он заплатил бы, если бы они встретились в суде. Меньше, чем заплатил бы своим адвокатам за месяц работы. Или это какой-то трюк? А может, ей давал советы худший в мире адвокат? Вглядываясь в ее лицо, он предупредил: