Дженика Сноу - Детская лихорадка

Я схватила бутылку с пивом, а также несколько коктейлей, которые мне пришлось разнести по другим столикам. Для меня было бы разумнее отдать Дексу его пиво в первую очередь, таким образом у меня был бы предлог, чтобы уйти, но я почему-то сначала избавилась от коктейлей и только потом подошла к Дексу.

Он откинулся на спинку стула, одна нога вальяжно перекинута через другую, его рука была переброшена за спинку стула. Другая рука была расположена на столе, его татуированное тело мгновенно возбудило меня.

Шутишь? Ты постоянно возбуждена рядом с ним.

Сделав успокаивающий вдох, я улыбнулась и вручила ему пиво. Но, прежде чем смогла развернуться и уйти, он протянул руку и схватил меня за запястье. Я посмотрела вниз, в горле пересохло, сердцебиение ускорилось до максимума. Даже его татуированные руки могли заставить меня забыть обо всем.

— Что случилось? — все, что я смогла сказать, но напряжение в моем голосе было явным.

Какая-то классическая рок-песня играла из старого музыкального автомата в углу, и я едва могла разглядеть своим периферийным зрением ворчащую пару на танцполе. Мои глаза были прикованы к Дексу, поэтому ни на что больше я отвлечься не могла.

— Когда ты заканчиваешь? — спросил он, и на секунду мое сердце остановилось. Я нахмурила брови.

— В десять, а что? — мне удалось освободить руку, но не потому, что я хотела, чтобы он перестал трогать меня, просто я волновалась, а он почувствовал, как задрожала моя рука. Я сжала кулачки, мои ногти впились в ладони.

Он пожал плечами и наклонился вперед, уперев локти в круглый стол.

— Нам надо наверстать упущенное, Ева.

Дрожь пронзила мой позвоночник от звука моего имени на его губах.

— Что надо наверстать, Декс? — Я взмокла.

По правде говоря, я мокрая уже давно, и, пожалуй, это самый большой интерес, который он проявлял ко мне… когда-либо. Конечно, он был добр ко мне, но как будто видел во мне не более чем младшую сестру Чарли. Он не видел меня другом, с которым хотел пообщаться, и, конечно же, не кого-то, кого мог бы уложить в свою постель.

— Многое, — сказал он, и уголок его рта приподнялся. — Как насчет того, чтобы оттянуться после работы? Наверстать все в полной мере, малышка Ева?

Боже, он был таким красивым. Татуировки были только глазурью на мужественном торсе, который составлял Декса. Я также знала, что у него были проколоты оба соска, я услышала об этом, когда он разговаривал с Чарли в тот день, когда сделал это. Правда это или нет, но мне бы очень хотелось об этом узнать.

А также его волосы, немного длинные и свисающие до подбородка в те моменты, когда он не собирал их в пучок.

Так и будешь стоять здесь и пялиться? Боже, ты, наверное, выглядишь как слабоумная.

Я снова сглотнула, когда воспоминания пролетели у меня в голове.

— Наверстать? — спросила я.

Он кивнул и подарил мне сексуальную томную улыбку.

— Может быть, нам стоит потусоваться втроем? Чарли говорил, что вы давно не виделись.

Не знаю, почему я пыталась вклинить в это своего брата, ведь я хотела пообщаться с Дексом. К тому же идея побыть с ним наедине не казалась такой плохой.

Он откинулся назад и покачал головой, но сразу не ответил. Вместо этого я увидела, что он осматривает меня сверху вниз. Я могла бы счесть это за пустяк, но это не было невинным взглядом. Нет, он просто пожирал меня.

— Не думаю, что Чарли нужно быть с нами. Я имею в виду, я видел его много раз. И нам не нужны свидетели, Ева. Немного уединения никому не помешает, правда?

Я обнаружила, что киваю. И потом я снова вспомнила прошлое. Когда он приходил, чтобы пообщаться с Чарли, они зависали в гараже, работали над машиной брата, пили пиво, когда отца не было дома, и говорили о «кисках». Он на десять лет старше меня, я была стереотипной раздражающей сестрой, но с годами моя привлекательность для Декса выросла.

Это было даром свыше для девушки, желающей друга своего старшего брата. Тем не менее, у меня никогда не было этого парня. Теперь мне стукнуло двадцать девять, не замужем и без детей. Я застряла в проклятой колее.

По правде говоря, было много раз, когда я ездила за город или просто шла по магазинам, наблюдая за семьями, матерями со своими детьми, плачущими новорожденными и глубоко внутри себя жалела, что в моей жизни всего этого не было.

Мне было двадцать девять лет, ради всего святого, и моложе уже не быть. Мои биологические часы тикали, и я хотела быть матерью. Но я не хотела, чтобы меня обрюхатили чисто из этой прихоти, и, конечно, не какой-то парень, с которым я только что познакомилась.