Евгений Шишкин - Женское счастье

— Здесь нет, — сказала Тамара и закрыла папку.

— Может быть, в сорок третьей? Не ошиблась? — спросила Софья, прикрывая ладонью микрофон трубки.

— Не беспокойся. Я вспомнила, что у нашего старосты записан телефон ее родителей. Найдем.

Папка с документами группы ЮЗ-44 заняла прогал на полке. Для Софьи факт выемки и возвращения этих документов на свое место был ничтожен, сразу позабыт, зато Тамара еще долго перебирала мысленно анкетные данные на одной из карточек в этой папке.

«Она меня старше. Замужем. Есть сын… А живет в Ясногорске. Это километров двести отсюда, даже больше. Улица Дружбы, дом 9, квартира 10. Адрес легко запоминается. Хотя зачем мне адрес?… И все-таки она замужем. Значит, кому-то жена… Но и Спирин не холостяк…»

Сколько раз Тамара слышала от женщин разных поколении, от женщин сельских и городских, в шутку и абсолютно всерьез, что все мужчины кобели… Но прежде ее это не касалось, она и сути этих слов понять не могла, да и не хотела. А теперь на себе (на собственной шкуре! — издевалась над собой Тамара) пришлось познать смысл растиражированной фразы, или афоризма, или непреложной истины.

…В аптеке, где Тамара работала провизором, прибиралась уборщица, низенькая, неброской внешности, но при этом преинтереснейшая женщина, теть-Шура, с провинциальной родословной и деревенским диалектом, прямолинейно-открытая в суждениях о своем супруге и о всех мужчинах в целом.

Если разговор заходил о семейной жизни либо касался каким-то образом мужчин, она тут же встревала и резала правду-матку, делилась собственным опытом.

— Весь мужиковский род — кобели! — говаривала она, гоняя по полу швабру. Речь у нее была особенная, со словами подчас незнакомыми, но понятными по смыслу. — Среди мужичков токо пьяницы бывают верными. Остальные все гуляки. Вот мой Федяня пить — пьет, рюмку мимо себя не пропущает, но чтоб гульнуть — ни в жисть. Он тверезый баб побаивается, а пьяный совсем по этой части немоглый. Я за него спокойнешенька…

В коллективе аптеки ее рассуждения нравились, было в них что-то природное, живое, что обмануть невозможно. А уж ее иронический рецепт для «вылечки мужиков от кобелизма, а баб от гулянки с ними» нравился всем особенно.

— Лучшее лекарство от мужиковского блуда — коромысло, — говорила теть-Шура, говорила с видом научного сотрудника, который выверил свое лекарство долгими опытами над пациентами. — Токо бить его надо не поперек хребта. Иначе можно организм нарушить. А вдоль — самое то!.. Лучше всего лечит!.. Поймала своего мужикашку с бабой — и давай его коромыслом. И для пущей вылечки — лучше при народе. Знай лупи его и добавляй уму-разуму…

— А любовницу его как отвадить? — для продолжения веселого разговора подкидывал кто-нибудь вопрос теть-Шуре.

— Ну-у, тут еще проще… Трехлитровая банка зеленки…

— Куда столько много?

— На башку евонной любовнице… Сзаду подходишь к ней незаметно — и на башку… Больше она с ним никогда не снюхается…

Конечно, не по категоричным предписаниям теть-Шуры, но каким-то образом семейный узел надо было разрубать и Тамаре. И не однажды с того дня, когда ненамеренно застукала Спирина с гулящей заочницей, она готовила себя на разговор-развязку с ним: раскрыть с презрением карты, набраться самолюбия и уйти, хлопнув дверью (квартира к тому же его, делить нечего, койка в общежитии опять найдется, на улице не оставят).

Но стоило Тамаре соприкоснуться с мужем, как непостижимым образом презрение ее утрачивало всякую отвагу, а самолюбие покорно ложилось и умирало под невинным постоянством и обезоруживающей обходительностью Спирина. Желание объясниться пропадало, утолялось до будущих часов невеселого, раздумного одиночества. Что за игру ведет Спирин? Как можно делить себя на двоих? Сколько это будет продолжаться? Неужели у мужчин так принято?

«…Неужели бы и он поступал так же, если бы мы с ним сошлись?» — подумалось Тамаре, когда в пустой аптечный зальчик с пальмой в углу вошел Олег, всегда подгадывающий время без посетителей.

— Ты что такая нахмуренная? Хмуриться очень вредно, — предостерегал Олег, заметив насупленную задумчивость Тамары. — Лицо должно быть открыто и расслаблено. Народная восточная медицина утверждает, что у тех, кто хмурится и держит мышцы лица в напряжении, часто болит голова.

— Голова у меня действительно болит… Только к восточной медицине это никак не относится, — уныло призналась Тамара и тут же спросила: — А как предлагает твоя восточная медицина лечиться? Что нужно сделать, чтобы голова не болела никогда?