Ольга Олие: Притяжение [СИ]

За окном дождь, капли стекают по стеклу. Я сижу на подоконнике, смотрю в окно, провожу пальцами по стеклу за бегущими струями воды и жду тебя. Я знаю, чувствую, что ты сейчас придешь. Что ты, так же как и я, скучал за время вынужденной разлуки, когда мы не могли быть вместе.

Еще десять минут… Ты всегда был пунктуальным, а я нет, приезжал сюда, в нашу квартиру заранее, чтобы создать уют для твоего прибытия, ведь мы так редко бываем здесь, а убирать и проветривать некому. Потому я и готовлю наше, как ты сказал, уютное гнездышко к твоему приходу.

Оглянувшись на большую двуспальную кровать, я улыбнулся, вспоминая наши часы, проведенные на ней. Именно часы, это все, что у нас с тобой было. На большее ни ты, ни я рассчитывать не могли. У каждого из нас свои семьи, бросить которые мы не могли по многим причинам. Но в наши с тобой встречи мы думали только друг о друге, не вспоминая ни о чем, а потом жили в ожидании очередного свидания.

Мы встретились два года назад, на каком-то корпоративе. Ни ты, ни я никогда не верили в сказки с родством душ, а тут, как гром среди ясного неба. Один взгляд глаза в глаза без возможности оторваться, нас в тот момент не волновало то, что рядом были наши жены, что вокруг полно народа. Мы с тобой никого не видели, только друг друга. Это была мистика. Которая нас сблизила. Уже на следующий день ты мне позвонил и назначил встречу. Без всяких хождений вокруг да около. Ты снял для нас эту квартиру, где мы предавались страсти, где любили друг друга, где отдыхали душой и телом.

От воспоминаний в груди стало тепло, я улыбнулся, спрыгивая с окна и подходя к двери. Время. Я знаю, что сейчас, уже через минуту ты откроешь ее своим ключом и сразу окажешься в моих объятиях.

Все именно так и произошло. Ты вошел, захлопнул дверь ногой, так как твои руки оказались заняты… они сжимали меня, а ты сам уже с порога принялся целовать мое лицо, шею. Раздевался сам и помогал мне. Я смеялся, счастливый оттого, что ты просто есть, что ты только мой. Пусть твое тело иногда удовлетворяет жену, но душа принадлежит только мне и никому больше.

Одежда оказалась на полу, а мы, не прерывая поцелуев, направились к кровати, где слишком чувственно и нежно ты доводил меня своими ласками. Это была пытка, но такая сладкая, что я сходил с ума под тобой. Я задыхался от эмоций, я хотел тебя до дрожи, до потери сознания. Я хотел и брать, и отдавать. Дарить и принимать. Ты тоже этого хотел, я видел это по твоим блестящим от предвкушения и страсти глазам, в которых было столько желания, что я начал задыхаться, выгибаясь, обнимая тебя за плечи и притягивая к себе так, будто хотел слиться с тобой в единое целое.

Ты входишь в меня медленно, чувственно, лаская мое тело, чтобы избавить от дискомфорта, но я его почти не ощущаю, так сильно хочу. Не давая больше тебе меня мучить такой медлительностью, я сам делаю резкие движения, насаживаясь до самого основания, выгибаясь от удовольствия, прошивающего мое тело.

Ты доводишь меня до пика, только потом кончая сам. От твоей хватки у меня всегда остаются синяки на бедрах, которые часто волнуют мою жену, но я никогда не скажу ей правды, ей она ни к чему. А я всегда любуюсь на них, ведь это твои руки оставили след.

Я лежу на твоей груди, перебирая волосы на ней, проводя подушечками пальцев по твоим соскам. Ты шипишь, подхватывая меня, подтягивая выше и начиная целовать. Теперь ты даришь мне наслаждение, делая минет, от которого сносит крышу. Не давая мне кончить, садишься на меня. Ты уже успел себя подготовить. Мы снова в стране желаний, страсти и эйфории, доводим друг друга до исступления.

Счастливые и довольные мы отдыхаем, переплетясь телами. Но недолго. Наше время ограничено. И нам пора. До следующего раза, когда снова встретимся, чтобы полностью раствориться друг в друге.

А однажды встреча не состоялась. Ни один, ни второй не смогли явиться, потому что появились обстоятельства, которые поставили их перед выбором: отстаивать свою любовь, вопреки людскому суждению и порицанию, или…

Они оба выбрали «или». Хотя и мучились потом оба, так как душа оказалась разорвана на две части, и каждый из них лишился своей половины…