Руби Адамс - Старые грехи

Глядя на сына, Шерил, как всегда, испытывала радость, что вышла замуж за Гари, и благодарила судьбу за дарованное счастье. Невольные слезы навернулись на ее глаза, и она промокнула их платочком.

— Кто тебя обидел?!

Шерил обернулась на знакомый голос и с радостным криком бросилась к мужу. Он обхватил ее сильными руками, приподнял и закружил.

— Папа! Папочка!

Бобби проснулся и бросился к отцу, шумно требуя его внимания. Смеясь, Гари опустил жену на землю и, не снимая руки с ее талии, другой подхватил сына и был вознагражден поцелуем в щеку.

— Ты так рано вернулся! Я ждала тебя только часа через три.

— Слава Богу, договорились не доводить дело до суда. Поэтому мне удалось улизнуть, и я решил сделать тебе сюрприз. А тут — на тебе: нахожу тебя в слезах! В чем, черт возьми, дело?

— О, просто я становлюсь сентиментальной! — Шерил сморщила нос.

— Тогда я должен расцеловать тебя, чтобы улучшить настроение.

— Ты уже достаточно целовал меня.

— Мама говорит глупости, Бобби. — Гари заглянул сыну в глаза. — Мужчина не может не целовать любимую женщину. Запомни это, о'кей?

— О'кей! — в восторге воскликнул сын, чмокнул отца в щеку, а потом столь же звучно поцеловал мать.

— Садись, я приготовлю тебе что-нибудь выпить, — предложила мужу Шерил, — а потом расскажешь мне о своих делах.

Гари опустился на стул и с благодарностью взял бокал. Бобби сидел у него на коленях и выжидающе смотрел ему в лицо, хотя ни о чем не спрашивал. Спустя несколько минут отец улыбнулся, вынул из кармана небольшой свёрток и протянул сыну. Тот нетерпеливо развернул его и увидел роскошные цветные карандаши и ластик в виде фигурки гнома. Завопив от восторга, мальчик еще раз поцеловал отца, а потом потребовал, чтобы мать дала ему бумагу для рисования.

Когда сын устроился за столом, Гари открыл портфель и достал флакон духов для Шерил. О деле же не стал подробно рассказывать и только повторил, что оно закончилось мировым соглашением сторон, что было выгодно его клиенту. Он никогда подробно не распространялся о делах, которые вел, в его понятии адвокат — это все равно, что врач: все, что доверяли ему клиенты, оставалось тайной.

Пересев поближе к мужу, Шерил положила на его руку свою. Глаза супругов встретились и были полны взаимных обещаний любви.

— Как ты узнал, что у меня заканчиваются духи? — спросила она.

— Когда замечаешь мелочи, подобные этим, — игриво отвечал Гари, — то зарабатываешь себе воображаемые очки. — Встав из-за стола, он увлек жену в дом. Глаза его потемнели от несдерживаемой страсти. — Боже, как я соскучился по тебе!

— Прошло всего несколько дней, — засмеялась Шерил.

— Почти неделя. Целая неделя одиночества и неутоленного желания… — Свои слова он перемежал поцелуями в шею, подбородок, затем расстегнул лиф ее платья, чтобы поцеловать пышные груди. — Пошли скорее!

— Еще очень рано, — ответила она, не скрывая желания. — А как же Бобби?

— Он счастлив и занят по горло. Не томи меня, пойдем!

Муж взял ее за руку и повел вверх по лестнице в спальню. Задергивать занавески не было необходимости: дом стоял среди деревьев, так что никто не мог заглянуть в окна. Едва оказавшись в спальне, они стали нетерпеливо раздевать друг друга. Годы супружеской близости никоим образом не ослабили огня их взаимной страсти.

Со стоном нетерпения Гари донес ее до кровати и без промедления вошел в теплое, ждущее его лоно. Шерил выгнулась ему навстречу, их прерывистое дыхание слилось в мелодию любви, и окружающий мир погрузился в бездну исступленной чувственности…

В тот же вечер, уложив спать Бобби, они вновь занимались любовью. Шерил приняла ванну, надела длинную белую ночную рубашку, нарочито скромную, и села за туалетный столик привести в порядок волосы. Но Гари отнял у нее щетку и, как любил делать, стал расчесывать ее кудри с какой-то восхитительной интимностью.

На этот раз они предавались страсти совсем по-другому. Каждый знал, что нравится другому, и старался подарить любимому наибольшее удовольствие. Они долго ласкали друг друга, пока оба не почувствовали, что больше не могут ждать. Быстрым движением Гари откинулся на спину и поднял жену на себя…

Потом он лежал рядом с Шерил, словно защищая ее своими объятиями.

— Моя дорогая, — Гари, поцеловал ее в плечо, — моя красавица, моя жена. Ты не можешь себе представить, как я обожаю тебя!

Шерил улыбнулась в темноте и поудобнее устроилась в его объятиях.

— А вдруг мы зачали еще одного ребенка?