Джосс Вуд - Многосерийный соблазн

– Жить с Леви? Фу, – сказала Дарби, как того и ожидала Кэлли. Но она также увидела долгий взгляд, которым она обменялась со своей сестрой, Джулс, и улыбнулась, видя их радость. И она знала, что последует дальше.

– Ди-Джей может переехать в апартаменты над гаражом, – предложила Джулс, сияя взглядом.

Она любила этот дом, они все любили. Да и почему нет? Просторный, с высокими потолками и деревянными полами, с игровой площадкой на улице и большим задним двором. К тому же он расположен недалеко от тренажерного зала «Локвуд-клуба», куда они все ходят. Тут же находится «Таверна», местный паб и итальянский ресторан – излюбленное место встречи ее детей. К тому же мальчики любят гольф и играют в него на территории их красивого, зеленого поселка так часто, как позволяют их напряженные графики.

В общем, это настоящий семейный дом.

– Я не хочу жить с сестрами, мам. Достаточно того, что я провел с ними все детство, – проворчал Леви.

Кэлли знала, что он лукавит. Леви обожает сестер. Он все про них знает, знает даже, с кем они встречаются, и не из соцсетей.

– Это хорошее решение. Так тебе не придется снимать квартиру, пока ты ищешь свою. И, Леви, я знаю, что вы с Ноем вложили большую часть своих денег в эту новую пристань. Пройдет еще много времени, прежде чем ваши банковские счета снова пополнятся.

Кэлли поморщилась. У Леви на руках, возможно, все еще есть несколько миллионов. Они все-таки одна из самых состоятельных семей Бостона.

Леви покачал головой.

– Мам, спасибо за предложение, но ты же знаешь, что мы все вполне успешны и тебе больше не надо о нас беспокоиться?

Она их мама – вот что она хотела им сказать. Она всегда будет их мамой. Однажды они поймут. А она всегда будет за них волноваться.

– Ты уверена, что хочешь переехать в дом на Эннис-стрит? – спросила Джулс.

На сто процентов. В этом доме слишком много призраков, слишком много воспоминаний.

– Мне нужно что-то новое, что-то другое. Папы больше нет, а я все еще живу, и я решила начать новую жизнь. У меня есть огромный список дел, которые я должна успеть сделать до пятидесяти пяти.

– Это же через десять месяцев, – напомнила Дарби.

Она в курсе, большое спасибо.

– И что там, в этом списке? – поинтересовалась Джулс.

Кэлли улыбнулась:

– О, самые обычные вещи. Автомобильное путешествие по Франции, уроки живописи. Хочу научиться рисовать.

Джулс снисходительно улыбнулась. Боже, она, наверное, со стула бы упала, если бы Кэлли сказала ей, что в список также входят секс на одну ночь, секс по телефону, встреча с тигром в естественной среде обитания, прыжок с тарзанки и сон голышом на солнце. И она, разумеется, никогда не скажет им, что ее главная задача – помочь им всем устроиться в этой жизни.

Она не зациклена на их браках, нет. Иногда брак, как в случае с ее лучшей подругой, всего лишь перевод бумаги на свидетельство, не более.

Кэлли хотела, чтобы ее дети нашли свое место и своего человека. А еще прямо сейчас она мечтала, чтобы Ной вернулся домой, в Бостон, где ему самое место.

Иначе как она сможет ему помочь, если он на другом конце света?

Запустив руку в ее густые волосы, Ной посмотрел в удивительные глаза оттенка нарождающейся над Южным океаном луны. От ее тела все еще исходил сексуальный и при этом сладкий запах, а широко раскрытые губы обещали поцелуй, восхитительный и жгучий. Его глупое сердце пыталось выпрыгнуть из груди, так что ему пришлось опереться об ее плечо.

Джулс прижалась грудью к его груди, а бедрами к его эрегированному члену…

Джулс, его лучшая подруга.

Мысли, время, звуки новогодней вечеринки – все отступило на задний план. Значение имела только Джулс, с ее напряженными сосками, крепкими бедрами и серебристо-синими глазами, умоляющими его о поцелуе.

И он мгновенно отозвался на ее мольбу. Всего одно прикосновение, один глоток. Больше нельзя. Невозможно. Он отчаянно хотел этого, но были причины, по которым он не имел права положить руки на ее восхитительные ягодицы, прижаться грудью к ее идеальной груди.

Один поцелуй – это все, что у него есть, все, на что он имеет право.

Ной прижался губами к ее губам, растворяясь в ее вкусе, в ее запахе. Впервые за несколько месяцев его печаль и смятение рассеялись. Ее язык заскользил между его зубами, и все ограничения исчезли, и его вынужденная решимость перестала иметь значение.

Джулс была в его объятиях, она целовала его, и жизнь внезапно обрела смысл.