Кэрол Маринелли - В плену удовольствий шейха

Но Куму не ответила и вышла, притворив за собой дверь. Мэгги осталась одна. Было тихо и спокойно, и на самом деле было приятно посидеть одной в тишине еще некоторое время, потому что свадебное торжество начнется уже через час.

О, как же ей не хватало мамы!

Мэгги не желала плакать, но глаза наполнились слезами, и она громко шмыгнула носом.

– Мэгги!

Она задрожала от звука его голоса.

– Ильяс!

Ей стало стыдно, что она шмыгает носом, а он не стал делать вид, что не заметил этого.

– Тебе нужен носовой платок?

Она рассмеялась.

– Это плохая примета видеть друг друга, – сказала Мэгги, потому что видела его профиль. Их пальцы соприкоснулись, когда он передавал ей платок через решетку.

– Я попросил привести тебя сюда.

Его голос действовал на нее успокаивающе.

– Зачем ты просил привести меня сюда?

– Я подумал, что тебе, должно быть, страшно и одиноко.

– Со мной все в порядке, – стараясь, чтобы ее голос звучал бодро, сказала Мэгги, – скоро все закончится.

– Нет, не думаю, что ты именно так себя и чувствуешь… Сегодня самый важный день в твоей жизни. Я хочу, чтобы ты наслаждалась каждым мгновением, а не желала, чтобы все поскорее закончилось. Сегодня мы станем семьей, и я хочу, чтобы ты расслабилась и по-настоящему праздновала это событие. О чем ты больше всего беспокоишься?

– Люди… Что они подумают, когда увидят меня беременной в свадебном платье?

– Помнишь, я сказал тебе, что народ вряд ли шокирует мой здоровый сексуальный аппетит?

Мэгги улыбнулась.

– Они видят, что происходят изменения, и они рады этим изменениям. Ненавижу балкон, – неожиданно признался Ильяс, – когда я был ребенком, меня ругали за то, что я не стою прямо и все время верчусь. Сегодня я хочу выйти туда с тобой, чтобы люди поприветствовали тебя, я буду улыбаться и махать им рукой, чего обычно не делаю, и я буду смотреть на свою жену. Люди увидят, что между нами любовь. Они будут обожать тебя, потому что сегодня они увидят, как сильно я люблю тебя. И они будут в таком же восторге от ребенка, как и я.

Мэгги, успокоенная его словами, сидела, закрыв глаза, но слезы все еще текли из ее глаз.

– Ты можешь плакать, – сказал ей Ильяс.

– Не сегодня. Иначе глаза будут опухшими, а лицо красным.

– И я все равно буду любить тебя.

– Я так скучаю по ней сегодня… – Мэгги не смогла продолжать и расплакалась.

Словно где-то в груди прорвало плотину. Печаль, сидевшая глубоко внутри, покидала ее вместе со слезами.

Теперь Мэгги знала, что мать гордилась бы ею.

– Я знаю, что ты сильно скучаешь по матери. Но ты не одна. У тебя есть друзья, которые любят тебя. И я.

– Знаю. – Мэгги больше не чувствовала страха.

– Скоро увидимся, – сказал ей Ильяс. – Я люблю тебя.

– И я люблю тебя.

Она снова улыбалась, когда в комнату зашла Куму.

– Вам лучше?

– Гораздо.

Горничные отлично потрудились, и, словно по волшебству, все последствия от пролитых слез исчезли с ее лица. А затем пришло время надеть роскошную белую такшету, украшенную серебряным шитьем и драгоценными камнями. После Куму подала ей туфли и оглядела со всех сторон. На лице ее расцвела улыбка.

Затем женщины проводили невесту в сад, где был возведен белоснежный шатер для проведения свадебной церемонии.

Пройдя под цветочной аркой, Мэгги улыбнулась Фло, Полу и Келли и пошла туда, где ее ожидал Ильяс. После их свидания и его слов ободрения Мэгги действительно смогла насладиться торжеством.

Даже тот факт, что Хазин все еще не появился, не омрачил их радость.

Они стояли и смотрели друг на друга. И в глубине черных глаз Ильяса она видела любовь.

Он торжественно произнес слова клятвы.

– Клянусь всегда быть верным мужем и надежным оплотом для тебя и наших детей.

Затем, следуя древней традиции, они разделили плод инжира. Оба улыбнулись, когда взяли свои половинки и вспомнили их первую ночь в пустыне.

После Ильяс вложил в ее ладони рубин – камень был отполирован и огранен. Когда Мэгги подумала, сколько раз ему пришлось нырять, чтобы достать этот камень, и как сильно он ее любит, из глаз снова потекли слезы. Но теперь это были слезы счастья.

Единственное, что немного омрачило торжество, – невероятно позднее прибытие Хазина.

Новобрачные в окружении родственников и близких друзей поднимались на балкон по парадной лестнице, когда появился младший брат жениха. Он был одет в костюм, но выглядел очень неопрятно и раскачивался, будто вот-вот упадет в обморок. В таком виде он не мог появиться перед народом.