Кейтлин Крюс: Дерзкое предложение [litres]

Как оказывается, Малак – единственный мужчина на белом свете, который вызывал у нее все эти эмоции. Вот он стоит перед ней в окружении вооруженных головорезов, угрожает ее ребенку и ее жизни, а она все равно чувствует то, что, по идее, чувствовать не должна. Да что, черт возьми, с ней происходит?

Малак отсмеялся и посмотрел на Шону. Его глаза ярко блестели.

Шона вдруг поняла, что попала в еще большую беду. От ужаса ей стало трудно дышать.

– Есть некая свобода даже при таком небольшом выборе, – с некоторой грустью произнес Малак. Эта фраза прозвучала, словно закрытие клетки поворотом ключа. – Все получится, Шона. Так или иначе, но все будет хорошо.

– Ничего не получится! – возмутилась Шона. – Ты сейчас разворачиваешься и возвращаешься туда, откуда пришел. Немедленно.

– Жаль, что я не могу так поступить, – сказал Малак таким тоном, что Шона поверила ему. – Это невозможно.

– Ты не можешь…

– Майлз – сын короля Халии, – заметил Малак, и Шона увидела в его темных глазах несгибаемую, как сталь, твердость. И Шона поверила ему, хотя верить ей совсем не хотелось. Она поверила в то, что каждая его частичка обладает властью. Смертоносной.

Ну вот, подумала Шона, она вляпалась по уши.

Снова.

– Поздравляю, Шона, – продолжал говорить Малак. – Теперь ты становишься моей королевой.

Малак был в ярости.

И это еще слабо сказано. Он был на грани взрыва, и хуже всего то, что он прекрасно понимал, что не имеет права срываться, потому что именно он был причиной всей ситуации. И осознание собственной вины только подпитывало его возмущение.

Малак не поверил, когда дворцовые советники положили перед ним фотографии. Он был сыт по горло недавними событиями, включавшими отречение его брата Зуфара, которое последовало сразу после отречения отца, а также ошеломляющую новость о том, что теперь королем стать предстоит ему. И это после того, как его всю жизнь игнорировали! Хотя безразличие со стороны родственников его вполне устраивало, так как это означало, что он может делать что хочет и никто не будет укорять его за то, что он пренебрегает своими обязанностями.

Малак никогда не хотел становиться королем, предпочитая жизнь полную излишеств и экстрима. Кому нужна такая ноша? А вот Зуфар радовался, и Малак, который хорошо знал брата, так как они выросли вместе, никогда бы в это не поверил, если бы не видел собственными глазами.

Однако судьба распорядилась по-своему, Малаку пришлось принимать решение. Оно было простым, так как он любил своего брата и свою страну. А вот сам комплекс мер по претворению этого решения в жизнь оказался сложным. Посвящение в его новую роль было то, чего он боялся. Больше того, оно начиналось с тщательного изучения всего его сибаритского существования. По мере того, как одно за другим обнажались его «свершения», Малак все сильнее уставал от самого себя и от множества непристойных и развращенных порывов, которые он никогда не пытался обуздать.

Раньше он редко испытывал стыд, но сейчас ему трудно было избежать мук совести, когда он смотрел на бессчетное количество фотографий и толстые досье, в которых перечислялись все его опрометчивые поступки и назывались имена всех женщин, уже давно ставших для него лишь смутными приятными воспоминаниями.

А вот Шону Малак помнил отчетливо.

Да разве мог он ее забыть? Среди множества красивых женщин, которых ему посчастливилось узнать, Шона стояла особняком. То был его последний день в Новом Орлеане после недели хандры и сумасшедшего загула. Он обосновался в лобби своего элегантного отеля, чтобы выпить и подготовиться к возвращению домой, где ему предстояло увидеться с родственниками, которые тут же набросились бы на него с упреками за недостойное поведение и выразили бы глубокое неодобрение его выходкам.

А потом появилась она. Она была почти непередаваемо хороша собой, с нежной смуглой кожей и пухлыми губами, которые одним своим видом вызывали ненасытное желание припасть к ним в поцелуе. Прекрасные волосы лежали тяжелой массой, и ему дико захотелось запустить в них руки. На ней было короткое блестящее золотое платье, которое облегало восхитительные изгибы ее тела.

Она подошла к деревянной барной стойке и заняла единственное свободное место – рядом с ним.

Малак был всего лишь мужчиной. Причем таким, который ничего из себя не представляет и которому нечем гордиться, если верить словам родственников. Он и повел себя в соответствии с этой характеристикой: просто улыбнулся самой красивой девушке и придвинулся к ней поближе, после того как она улыбнулась ему в ответ. Все это было вполне безобидно.