Валентина Ad - Сеанс длиною в жизнь (СИ)

Все сказанное этой не молодой, видавшей жизнь женщиной, незамедлительно вызвало в моих глазах влагу. Это было так приятно слушать, и даже все вместевзятые благодарности моих Анфисок и Лизок за помощь в их делах, ни на грамм не сопоставимы с этими словами благодарности. Я едва сдерживала себя чтобы не разрыдаться, но о цели последней поездки все же не проговорилась, боясь, как бы Василина Степановна не отказалась от новых переживаний. Но я точно знала, что ей это нужно.

- Василина Степановна, милая моя, хорошая. Я безумно благодарна вам за такие теплые слова, которых я может и не заслуживаю. Вы сами проделали всю работу над собой, я лишь подтолкнула и дала шанс выплеснуть все наболевшее наружу. Позвольте мне завершить задуманное именно так, как то должно быть. Еще каких-то пятнадцать минут езды, и вы все узнаете. Остался не закрытым один маленький, но очень значимый для вас жизненный вопрос.

На этом наш разговор был закончен. Я внимательно следила за указаниями навигатора, а Василина Степановна продолжала попытки понять – какой вопрос еще не закрыт, но уже мысленно, любуясь мелькающими за окном пейзажами. А наша общая радость по кличке Рыжик, смиренно дремал на пассажирском сидении рядом со мной.

Мой Джи Пи Эс безошибочно привел нас к очередному указателю населенного пункта, в который мы и направлялись. Я уверенно въехала в Елино, но куда было ехать далее, не имела ни малейшего понятия. Спрашивать дорогу у Василины Степановны в этот раз не выйдет, пришлось обращаться за помощью к местным жителям. До последнего сохраняя интригу, я, чтобы спросить где находится памятник советским воинам погибшим при освобождении села, останавливалась и выходила на улицу, как можно дальше от «жука», и как можно тише спрашивала у прохожего куда нужно ехать.

Хватило четких указаний симпатичной бабульки, и через пять минут мы были на нужном месте.

- Где это мы, Наденька? – все еще ничего не понимающая старушка задала вполне логический вопрос.

- Мы там, где вы поставите жирную точку, и закончите исповедь всей своей жизни. – Как можно более учтиво и тактично прошептала я, бережно беря Василину Степановну за руку, помогая выйти из автомобиля. – Сейчас вы видите перед собой памятник погибшим при освобождении этого села советским воинам. Это место можно смело считать могилой тех, кто отстоял мирное небо над нашими головами да так и не смог вернуться домой. В табличке, которая виднеется на монументе, навсегда вписано имя вашего отца. Он погиб как герой. Он достоин вашего последнего слова.

Я смотрела на Василину Степановну глазами полными слез, а она свои уже не сдерживала:

- Спасибо, Наденька. Я даже представить себе не могла… Я ведь всю жизнь не знала, где покоится отец, а вы…

Горячо обняв меня в знак благодарности, Василина Степановна шаг за шагом подступала к обелиску. Она не падала на колени, как у могилы матери, она стойко держалась, шепча такие важные слова, проводя ладошкой по табличке с именами.

- Папочка, я уже и надеяться перестала, что когда-либо наша встреча может произойти... Спасибо за эти прекрасные дни, яркое солнце, чистый воздух, счастливую жизнь без войны. Спасибо что защищал. Спасибо, что защитил. И… И, прости, пожалуйста, что мой Юрочка, это Юрген, враг, от рук которых ты пал… Но, надеюсь, с той высоты, на которой ты сейчас находишься, тебе было видно, что мой муж был достойным человеком. Он был намного достойнее многих советских людей, а еще, он сделал твою дочь по-настоящему счастливой. Прости…

Дальше было несколько долгих молчаливых минут, а потом Василина Степановна возвратилась ко мне и вновь сковала в кольцо своих рук.

- Я никогда не забуду всего, что ты для меня сделала в эти дни. Спасибо тебе, доченька.

Я не смогла сказать ни слова. Два очень разных поколения слились в этот миг воедино и уронили на землю в далеком селе Елино не один литр соленой влаги. Вот так то, совершенно неожиданно даже для самой себя я в мгновение ока превратилась в нюню. Но, могу вас уверить, это того стоило.

Слезы Василины Степановны были неким доказательством того, что я действительно оказалась полезной. Мои собственные – свидетельствовали о том, что у меня есть душа и сердце, обязательные атрибуты не только человека, а и хорошего психотерапевта. Да, нас учили не пропускать через себя эмоции пациентов, не брать близко к сердцу ту или иную ситуацию, уметь держать дистанцию. Учили быть профессионалами своего дела, но не растворяться в чужих проблемах и радостях, как с легкостью поступила я. А как по-другому? Разве может хирург, не до конца доведя операцию остановиться, опасаясь заразиться от пациента язвой или аппендицитом? А существуют ли такие художники, которые из-за чувства страха перестают писать, только лишь потому, что боятся раствориться в своих картинах? Или первый учитель перестает вкладывать душу в каждого своего ученика только лишь потому, что это не его дитя? Нет. Я считаю, для того чтобы стать профессионалом в выбранном деле, обязательно нужно отдаваться ему до конца и вкладывать душу.