Хайди Райс - В сетях искушения

Меня охватила дикая радость от того, что я лишила Аллегри его железного самообладания.

Он завладел моими губами, и его поцелуй был жадным и настойчивым. Я задрожала от возбуждения, когда Данте сжал мои ягодицы и прижал к себе, чтобы я ощутила в полной мере, что с ним творилось. Меня шокировало то, какой огромной казалась его возбужденная плоть, прижатая к моему животу. Но потрясение было не таким сильным, как чувство восторга.

Данте хотел меня так же сильно, как и я его. Наше влечение было взаимным. Мы были на равных.

Его язык жадно врывался в мой рот, и я еще шире открыла его, чувствуя, как страсть буквально пожирает меня. Что со мной творилось? Данте подавлял мое сопротивление и силу воли. Почему мне так сильно хотелось уступить ему?

Я перестала массировать его затылок и дрожащими пальцами схватила его за волосы, чтобы оторвать его губы от своих.

Он застонал, но отпустил меня так резко, что я покачнулась.

Наконец включился мой инстинкт самосохранения, с опозданием в несколько минут, и я попятилась назад, испугавшись, что, если Аллегри сделает попытку поцеловать меня еще раз, я брошусь обратно в этот ураган чувственного наслаждения.

Но он лишь тихо выругался бранью итальянских улочек и, взъерошив волосы, подошел к окну. Его грудь тяжело вздымалась.

Когда он наконец повернулся ко мне, я не увидела в нем человека, с которым сидела за игровым столом, сдержанного и хладнокровного. Теперь Данте напоминал пойманного тигра, дикого или едва прирученного, который беспокойно двигался за прутьями своей клетки.

Я коснулась своих припухших губ и смотрела, как он идет ко мне, все еще борясь с желанием, находившим отклик в моем собственном теле.

Может, его тоже испугало неистовство нашего поцелуя и то, как быстро он стал неуправляемым?

— Простите, — прорычал Данте. — Все вышло из-под контроля быстрее, чем я думал.

Его извинение показалось грубоватым, но достаточно искренним. И дало мне ответ, с которым я не знала, что делать. Данте Аллегри, беспринципного бабника, было намного проще ненавидеть, чем человека, который стоял передо мной.

— Может… Может, вернемся к игре? — через силу выдавила я.

— Да, — кивнул он.

На этот раз он не предложил мне руку, давая понять, что не собирается прикасаться ко мне. И когда мы опять оказались за столом, к нему снова вернулось его железное самообладание.

Я посмотрела на свои карты, пытаясь собраться с мыслями, но все напрасно. Я проиграла сначала одну партию, потом еще одну, потому что мой разум и мое тело лихорадило от всепоглощающей страсти, которую всколыхнул обычный поцелуй. Поцелуй, который я поощрила. Нет, поцелуй, который случился по моей инициативе.

Мне хотелось расплакаться, и я еще больше запаниковала, когда Данте выиграл и третью партию тоже. Я не могла взять себя в руки и только и думала, что о его губах, о том, как его руки сжимали мои ягодицы, как его язык проникал в мой рот…

Игра еще не закончилась, а я уже знала, что проиграла, и мне некого было винить, кроме себя. Потому что, когда я жаждала поцелуя Данте Аллегри, затем наслаждалась ощущениями, которые он дарил, а потом обманывала себя, что Данте тоже сходил с ума от страсти, я стала тем, кем поклялась никогда не быть… Слабой, эмоционально зависимой и излишне доверчивой, как моя мать.

— Bella, вы проиграли.

Положив карты на стол, я посмотрел на Эди, радуясь тому, что игра наконец закончилась.

После того чертового поцелуя мне стоило невероятных усилий сосредоточиться на картах, и это чудо, что я умудрился победить. Я переживал настоящие мучения, пытаясь трезво мыслить, ведь моя кровь закипала каждый раз, когда Эди встревоженно прикусывала свою нижнюю губу, а ее грудь начинала взволнованно вздыматься.

Но я постарался держать себя в руках, чтобы довести дело до конца. Да, между нами явно происходило что-то невероятное, что-то наподобие взрывной сексуальной связи, которой у меня не было ни с одной женщиной. И мы оба жаждали насладиться ею. Только я не собирался уступать Эди, ведь она наверняка поцеловала меня, чтобы вырвать победу.

Правда, ее маленький план не сработал, потому что она оказалась сбитой с толку еще больше, чем я.

Если у нее и был какой-то метод — в чем я начал сомневаться после нашего разговора за ужином, где обнаружилось, что она обычная избалованная девочка, которая развлекалась в казино за деньги своего папочки, — он накрылся медным тазом, как только мы снова вернулись к игре.