Артелина Грудина - Сбежавшая любовь

Я принялась прорисовывать его, а когда работа была завершена и можно было идти спать, вспомнила о символизме в готике. Этот раздел нужно было прочесть от корки до корки.

В какой момент мои веки сомкнулись, и я, поджав под себя ноги, заснула — сказать трудно. Однако сон мне снился чудесный! Мой Адам снова был рядом. Аромат его духов пьянил, теплые руки сжимали меня в объятьях, и я наслаждалась этим чувством безграничного счастья. Осмелившись, потянулась за поцелуем. Во сне можно все! Тем более в моем собственном. Мои губы были приоткрыты, впуская язык мужчины вовнутрь, моя грудь прижималась к его, а сердце билось как сумасшедшее. Огонь желания сжигал меня изнутри, я отдавалась вся без остатка этому поцелую. Мои руки притягивали мужчину за шею, не отпускали.

— Катиона, — простонал знакомый голос.

— Адам, — прошептала я ему в ответ, не желая просыпаться, но, кажется, сон проходил.

Перед глазами стояла моя комната и лицо магистра Флеминга. Я не могла понять чувств мужчины, он был удивлен, и только.

Молчание затянулось. Я ущипнула себя за руку и поняла, что не сплю. Я только что целовалась с Адамом.

— Спокойной ночи, адептка Карсен. — Он опустил меня на ноги, мои руки безвольно упали вниз.

— Постарайтесь больше не засыпать в библиотеке.

Бросив кристалл на пол, Адам открыл телепорт.

— Магистр!

— Вам приснился сон, я все понял. Вам нет нужды объясняться.

Адам шагнул в голубое сияние, а я от злости сжала кулаки.

— Ничего ты не понял! — прорычала в пустоту. Телепорт уже закрылся, и я осталась одна в своей комнате.

Все выходные я пыталась найти магистра Флеминга и поговорить с ним, но его нигде не было. Наконец решившись, я отправилась в деканат спросить у мисс Арин. Однако та сказала, что преподаватель взял отгулы и его не будет несколько дней.

Расстроенная, я плелась по коридорам академии, не зная, что и думать. Если быть честной с собой, то предполагать, какие мотивы имелись у магистра Флеминга, было самым глупым занятием в мире. Я не могла понять этого мужчину, не могла понять его поведения, не знала, что скрывается за его фразами. Чем больше я старалась, тем больше путалась в этом лабиринте намеков, полутонов и взглядов любимых карих глаз.

— Вот ты где, Кати! — На моем пути появился адепт Морин. — Сегодня последний выходной, приглашаю тебя на обед.

Он подал мне руку, и я ее приняла. С Рендом мне легко, он был честен и прямолинеен, я знала, чего он хочет. Герцог имел еще одну положительную черту — он оказался прекрасным собеседником с хорошим чувством юмора.

Обедая в трактире, я наслаждалась его обществом. Не думала, что этот день настанет когда — нибудь. Ренд рассказывал о детских забавах, шалостях, я смеялась и улыбалась. Даже щеки болеть начали. Кто бы мог подумать, что его сиятельство самолично копал червяков для рыбалки и жалел несчастных, нанизывая на крючок. Новая сторона адепта Морина. Приятная.

После обеда мы гуляли по городу, смотрели кукольный театр и ели мороженое.

— Спасибо тебе за чудесный вечер.

Моя благодарность была искренней. Ренд приблизился ко мне и поправил мой локон. Его пальцы прошлись по моей щеке и очертили ухо. Слишком близко и волнительно. Мое сердце дрогнуло, и я отступила назад.

— Я не трону, пока ты не разрешишь.

Парень принял мое поведение за страх. Он был прав, я боялась, но не его, а себя. Я люблю Адама, так зачем же играю с чувствами другого? Зачем позволяю симпатизировать мне?

— Ренд, прости меня, но я никогда не разрешу. Я люблю другого.

— Магистра Флеминга. — Адепт улыбнулся и, подхватив мою руку, поцеловал запястье.

— Никогда слишком опрометчивое слово. Все может измениться за секунду. У нас есть время, Кати.

Я в смятении смотрела в удалявшуюся спину парня.

Следующим утром я спешила на занятия по изометрической проекции, им был посвящен целый день. Весь поток адептов должен демонстрировал свои эскизы. Свой я прижимала к груди. Созданное мной кольцо было красивым и «говорящим». Тот, кто знал символику, мог многое прочесть по нему.

Встретив Эмму, заметила ее бледность и некоторую отстраненность.

— Покажешь? — я кивнула на папку, в которой наверняка лежали наброски. Подруга, словно заводная кукла, выполнила все механические движения, не проронив ни слова.

— О Эмма, это ожерелье восхитительно!

Наконец — то на ее лице появились эмоции. Я пальцем провела по ее эскизу, любуясь змеей: золотая цепочка, так похожая на кожу рептилии, обвивала шею и спускалась к груди, рот был приоткрыт, и оттуда вместо капли яда капал огромный черный камень в золотой оправе.