Елизавета Соболянская: Выбор для Анны

– Благодарю Вас, милорд, – Анна хранила невозмутимость.

– Третья дверь направо. – уточнил лорд, удаляясь в другую половину дома.

Девушка не стала медлить – потянула случайную соратницу за собой. Они вдвоем поднялись по лестнице, нашли нужную дверь и вошли в просторную полутемную комнату. Здесь горела всего одна лампа, зато было тепло, пахло нагретым воском, мятой и лавандой. Огромная кровать занимала треть комнаты. Рядом у огня стояла большая медная чаша с водой. На сундуке лежала батистовая сорочка и дорогой атласный халат цвета слоновой кости. Все было приготовлено так, словно тут ждали леди, а не куртизанку. Впрочем, откуда двум юным девушкам знать, как живут куртизанки?

Кучер внес багаж и откланялся. Маркиз, судя по тишине на лестнице, вовсе не поднимался на второй этаж. Это было странно и немного пугало. Анна первая сняла шляпу и принялась расстегивать пуговицы:

– Нужно вымыться, пока вода не остыла. В том сарае ужасно пахло, и почти наверняка были насекомые…

Мелисса вздрогнула, но, подчиняясь указаниям старшей подруги, убрала одежду, проверила температуру воды и отыскала в шкафу полотенца. Потом закатала рукава тонкого платья, приготовилась к работе.

Горячая вода согрела озябшие у реки руки и ноги, прилив тепла размягчил мысли, расслабил тело. Мелисса помогла Анне вымыть голову, потом закутала свою неожиданную хозяйку в простыню, усадила у огня в одной лишь тонкой рубашке, а затем сама, краснея и смущаясь, попросила разрешения искупаться.

– Мойся, – кивнула Анна, – только быстро, лорд может прийти сюда.

– А ты…Вы не боитесь, миледи? – Мелисса не стала медлить, но постоянно смотрела на дверь и настороженно прислушивалась к звукам старого дома.

– Мне поздно бояться, – пожала плечами девушка, – договор подписан. Я выполню его условия.

– А как ты…Вы там оказались? – робко спросила Мелисса, присаживаясь к огню и наблюдая, как Анна, прикрыв глаза, медленно расчёсывала влажные волосы и, казалось, была всецело погружена в свои мысли.

Они не походили на госпожу и прислугу, скорее, – на двух подружек, с позволения родителей, ночующих в одной спальне.

– Давай на «ты», думаю, мы с тобой в одинаковом положении, – вздохнула Анна, – просто мне повезло привлечь внимание лорда.

– Ты меня спасла! – воскликнула Мелисса, – дядя пообещал, если меня не купят, он продаст меня в бордель.

– Ты сирота?

– Наверное, я не знаю. Родители оставили меня у бабушки, уехав в поисках новых земель и службы. Мне неплохо жилось, но бабуля заболела, стала путать имена и даты… Осознав, что болезнь прогрессирует, она написала моему дяде, своему племяннику, надеясь, что он обо мне позаботится. Мистер Гриж приехал, побывал у нас, а через неделю бабулю хватил удар. Она умерла, не приходя в сознание. Сразу после похорон дядя продал дом и все, что в нем было, а меня отвел в сарай. Сказал, что не готов содержать бесполезную девицу скорбную умом… – она всхлипнула.

– Почему он тебя так называл? – удивилась Анна.

– Может потому, что я много читала, – пожала плечами Мелисса, – у нас была отличная библиотека. А может потому, что я не поняла его намеков. На похороны приехали друзья дяди, такие толстые краснолицые джентльмены, пахнущие табаком и дешевым виски. Они все смотрели на меня, едва не роняя слюни, а мистер Гриж требовал, чтобы я им улыбалась и вела себя мило. Он обещал, что, если понравлюсь кому-нибудь, он выдаст меня замуж. Только я их боялась, они были такие противные и ужасно безобразные… и я все время плакала! – девушка снова зарыдала и Анне пришлось успокаивать товарку.

Где искать лекарства или хотя бы ромашковый чай, она не знала, поэтому просто сняла салфетку с прикроватного столика и сунула в руки Мелиссы кружку с остывшим напитком:

– Пей. И будь уверена, ты сделала лучший выбор.

Нежная блондинка сделала несколько глотков и успокоилась. Девушки разделили скромный ужин, а потом легли спать. Анне досталась просторная кровать, а Мелиссе – мягкая кушетка в пустой гардеробной. Некоторое время обе девушки не спали, тревожно ожидая визита мужчины, но потом почти одновременно сообразили, что присутствие «камеристки» спутало лорду все карты, и успокоено засопели.

Поздним утром в комнату решительно вошла пожилая женщина самого строгого вида. Она брезгливо осмотрела чемодан и саквояж, две пары поношенной обуви, простенькую шляпку и перчатки, подошла к окну и резко отдернула шторы: