Настя Ильина - Рецепт счастья [СИ]

Я слышу, как открывается щеколда, и из своей спальни выходит брат. Вот сняла бы тапок и по голове ему настучала, но боюсь, что ребёнка окончательно разбудит своими возмущениями.

— Мам, тут такое дело, — начинает он, почёсывая затылок. Кается-таки…

— Дело?! — возмущается мама и хмыкает. — Ты о предохранении ничего не слышал, да? Дело! Такое де-ло!!!

Я прижимаюсь к стенке и смотрю на них двоих. Интересно: к чему приведёт этот разговор. Но больше всего беспокоит, как бы не разбудили малышку, — только заснула, бедненькая.

— Мы предохранялись! Временами… — принялся сыпать он оправданиями, чтобы спасти свою задницу. — Но она ещё таблетки пила!

— А ты о теории вероятности ничего не слышал, Баран?.. И что все контрацептивы не на сто процентов защищают… — бормочу я, словив на себе его пронизывающий взгляд. Только чувствую, что взгляд этот натолкнулся на толстенную бетонную стену — вообще меня не трогает, — если пургу не несешь, конечно, — добавляю тише, но брат уже пятится назад, вперив подбитый взгляд на маму.

— Снежка принесла, сказала, что ей не нужен, а я о беременности ни сном ни духом! Не знаю ничего о ребёнке! Может не мой, вообще!

— Не твой… Не твой?! — повышает голос мама. — Ты на лицо-то детеныша посмотри! Морда ты наглая! Не твой! — Она трясет рукой над кроватью, словно призывая Богдана обратить внимание на ребёнка, но тот упрямо смотрит куда угодно, только не на малышку. — Как причиндал окунать туда, куда не следовало, ты знал, а как признать дитё, так — в кусты?

Кажется, в эту секунду у меня начинают гореть кончики ушей. Я прикусываю губу и гляжу на маму: разошлась она уже ни на шутку.

— Сам разберусь, кого мне признавать, а кого нет, — бурчит Богдан и идёт обратно в комнату.

— Куда пошёл? Свинина ты бездушная! Ты хоть дитё-то своё подержал? — бросает мама ему вслед, а потом поворачивается и смотрит на меня. Её взгляд скользит на мой живот, и я втягиваю его из-за того, что как-то не по себе становится.

Когда мне детей заводить-то? У меня учёба! Планы! И парня нет!

— Что делать-то с тобой, чудик наш маленький? — спрашивает мама, глядя на девочку.

— Майя… Девушка, которая принесла ребёнка, сказала, что её зовут Майя, — говорю я.

— Майя, — выдыхает мама и добавляет поникшим голосом: — Я под сокращение попала. Не знаю, как теперь жить дальше.

Я медленно выдыхаю и чуть скатываюсь по стене. В висках стучит, а когда Майя начинает хныкать, стук усиливается. Я приближаюсь и беру её на руки, потому что мама ещё не умылась после улицы.

— Мам, ты не переживай, найдёшь ещё работу. Всё наладится, — пытаюсь успокоить её и покачиваю ребёнка.

— Найду… Старух не берут уже никуда, — ворчит она.

— Ну какая старуха? Ты у нас молоденькая!

— Шестой десяток пошёл! У молоденькой… — Мама смеётся, но как-то безрадостно. — Не знаю я, Линда, что делать… Ой, не знаю…

— Мы разберёмся, мам… Обязательно разберёмся со всем, — шепчу я, но даже не представляю, где искать выход.

Бросаю взгляд на потухший экран монитора и раскрытую книгу. Зачёт, можно смело сказать, завален… Придётся выкручиваться…

Последняя секунда красного, и я пускаюсь в бег по пешеходному переходу, проклиная пробки, из-за которых теперь опаздываю на собеседование. Автобус простоял целые двадцать минут перед перекрёстком. Моё терпение вскоре лопнуло, из-за чего я решила добираться дальше своим ходом. Вот только мне пришлось ужасно пожалеть, что послушала настояния мамы:

— Чтобы устроиться в хорошее место, нужно выглядеть соответствующим образом: классика всегда красит человека!

А каблук и строгая юбка для бега — самая последняя радость!

Протолкнувшись через поток спешащих людей, я смогла, наконец, вздохнуть с облегчением.

Появление ребёнка в нашей семье перевернуло жизнь с ног на голову. Брат на удивление легко и быстро сменил работу, свалив через неделю на двухмесячную вахту, а нам с мамой пришлось что-то срочно предпринимать самостоятельно. Учиться с вечно ноющим чудиком за стеной я попросту не смогла бы ещё один курс, с горем пополам защитив сессию на четверки. Тот злосчастный зачёт мне позволили сдать с другой группой. Преподаватель почему-то смягчился, когда услышал, что я всю ночь провела с ребёнком, так как Майя часто просыпалась и плакала. Ректор потом предложил взять академку и добавил, что все молодые мамочки так спасаются в подобной ситуации.

Капец просто! Ну почему все считают, что это мой детёныш? Они слепые все и не видели, что у меня не было никакого живота? Или просто делают такое тупое сравнение?! Мои же слова всеми игнорируются, словно я сыплю отговорками. Даже подруга-одногруппница мне как-то сказала: