Аманда Кордье - Счастье в проекте

— Ты, правда, хочешь знать?

— Нет. Мне не хочется много знать о тебе. Это может усилить нашу эмоциональную связь.

— Да, я понимаю. Это тебя пугает.

— Ты думаешь, что я холодная и расчетливая.

— Я говорил это в совсем другой ситуации.

— Кажется, оздоровительные процедуры закончились.

— Подожди, ляг, пожалуйста. Расслабься.

— Как же мне расслабиться, если ты не уходишь?

— Просто закрой глаза и дай мне твои ноги.

— Потом сразу уходи.

Он не ответил. Когда он закончил массаж, она уснула. Антонио принес плед и укрыл ее. Спящая Режин умиляла его. У нее было совсем другое лицо, без постоянной готовности броситься в бой. Эта женщина определенно соткана из противоречий.

Он огляделся. Квартира была обставлена красиво и с любовью к мелочам. Во всем был порядок, хотя и без педантизма. Заглянул в спальню. Широкая кровать стояла на подесте, занимавшем полкомнаты. Прикрепленные к стенам раскрытые красные веера служили абажурами для светильников. Пол был покрыт мягким светлым ковром. Все было выдержано в том же лаконичном, благородном стиле, что и ее архитектура.

— Осматриваешься? — услышал он ее голос, слегка осевший со сна.

— Проснулась?

— Угу. Слушай, я умираю с голоду. А ты?

«Кажется, «условие» забыто. — Антонио ухмыльнулся про себя. — Похоже, она сама не понимает, как ее бросает из стороны в сторону. Все равно радоваться рано, в следующую минуту можно ждать взрыва».

Режин встала и отправилась на кухню делать салат. Ели они при гробовом молчании, впрочем, с отменным аппетитом. Салат был что надо.

— Как мы распорядимся остатком вечера? — спросил Антонио, насытившись, увы, только едой.

— Черт! Мне же надо к массажистке! Все, я побежала.

Он удержал ее за руку:

— Позвони, откажись.

— Ты что?

— Я не хуже твоей массажистки.

Режин досадливо взбила волосы и издала протестующий звук.

— Я тебя не убедил?

— До чего же ты настырный.

— Признайся, я хорошо массирую.

— И не смотри на меня глазами своего очередного тезки Бандераса.

— Не сравнивай меня ни с кем. Не знаю, как там твой Бандерас, а вот я — очень квалифицированный массажист, и к твоим услугам.

Она вышла в другую комнату. Ей захотелось минуту побыть одной. Остановилась у стола, перебирая почту и кусая ногти. Что с ней происходит? Как только он оказывается поблизости, она начинает метаться. Почему-то он постоянно принуждает ее совершать поступки, которые ей… и самой больше всего хотелось бы совершить. Он еще ни разу ее не послушался! Хотя при нем она орала и спорила столько, сколько ей за всю жизнь не приходилось. Наверное, он считает ее страшной скандалисткой. А результат с ее стороны нулевой, все выходит по его замыслу.

Что же предпринять? Может, действительно попробовать еще раз?..

— Какой фильм проигрываем сегодня? «Черную вдову»?

Она рассмеялась:

— На этот раз это мой собственный фильм, его еще никто не смотрел. Понимаешь?

— А для меня там есть роль?

— Зрителя.

Бывают тайны, в которые никогда никого не посвящаешь. Идея приобщить Антонио к своим фантазиям и пугала, и вдохновляла ее:

— Давай договоримся.

— Опять?

— Я знаю, ты думаешь, что я сдвинулась на самоконтроле и безопасности. И все же… Условимся, что я тебе сегодня вечером поверяю свои секреты. Как на исповеди.

— Я — исповедник? Ну и ну!

— Ладно, неудачное сравнение. В общем, я расскажу тебе свои секреты, а ты оставишь их при себе. Идет?

— Об этом и договариваться незачем.

— И это не значит, что нас связывают обязательства, ведущие к более серьезным отношениям.

Антонио старался не ухмыльнуться.

— По-твоему, это глупо?

— Нет, Скорее странно… Ты все время бежишь от каких-то обязательств.

— Я думала, что ты можешь меня понять. Ведь ты тоже избегаешь обещаний, серьезных отношений. Иначе как объяснить твой кочевой образ жизни?

— Застраховаться ни от чего нельзя. Такие вещи не регулируются договорами.

— Ты меня не понял.

— Почему же, понял.

— Так что, попробуем? А то я еще успеваю на массаж.

— Не знаю. Как-то все это… Мне, видно, романтики не хватает.

— Ладно. Тогда я пошла.

— Ну и иди! Обрыдли уже твои капризы. То одно, то другое, то да, то нет! Ты не улавливаешь, насколько это жестоко?

Он схватил свою куртку. Режин видела, что он по-настоящему обиделся, и на этот раз чувствовала себя виноватой:

— Антонио, подожди.

— Ты постоянно играешь со мной, ноги об меня вытираешь. Сама как огня боишься расшевелить душу. Так вот, я — не бесчувственный! И я не могу отключить свои эмоции. Ты мне не безразлична.