Александр Эльберт - Про любовь и не только…

Вечером, перед тем как отправить придуманное профессору, Додик вылез из философской скорлупы и решил посоветоваться с Кларой. Клара была женщина добрая, тёплая и простая. Она ничего не поняла, но почему-то задала вопрос, который перевернул всю постройку с головы на ноги:

– А почему ни слова про любовь?

Додик не обидился, улыбнулся и моментально внизу приписал первое, что пришло ему в голову:

– Люди! Любите друг друга!

Клара поцеловала своего ребеночка в затылок и сказала: «Лучше не придумаешь».

Старенький профессор был на самом деле совсем не так уж стар и полон сил. И не сказал Додику самого главного: не было никакого нового издательства, а была небольшая группа умных, энергичных, прозорливых людей разного возраста, разных специальностей, очень богатых и «нормальных», верующих и атеистов, – которые разочаровались в… и задумали… ( В чём разочаровались и что задумали – пока хранится в величайшей тайне, иначе всё задуманное потеряет смысл). Давая согласие, Додик становился активным участником огромного проекта, конечной целью которого было не более, но и не менее чем… При этом Додик не знал и не должен был знать ни о существовании проекта, ни о его цели, ни о своем в нём участии. А нужен был этой небольшой группе, для простоты – Центру, именно такой, как Додик: грамотный, не обязательно талантливый специалист, философ с головы до пят, неамбициозный бессеребряник, отзывчивый на доброе слово большой ребенок.

Получив послание Додика, профессор пришел в восторг и моментально переслал это послание всем членам Центра, которые, немного подумавши, согласились с профессором и утвердили Додика на роль… С этого момента он стал ценнейшим достоянием, от которого в некоторой степени зависел успех всего задуманного этой группой людей. Теперь Додик не принадлежал сам себе и судьба его была предопределена. Сам Додик об этом не догадывался прежде всего потому, что его личная жизнь не сильно изменилась – умные люди были эти члены Центра! Разве что материальные вопросы были моментально решены. Без излишеств, однако, что полностью отвечало конечной цели проекта. И возврат Додика к жене и сыну стал неизбежен: исполнитель главной роли должен быть в некотором роде примером для подражания и не должен отвлекаться «по пустякам»… И всё, больше – ни слова. Иначе кто-нибудь раньше времени подумает, что догадался, и пойдут ненужные разговоры. И хотя всё настолько невероятно, что догадаться невозможно, определенные сложности могут возникнуть. «Пьеса» затянется, а некоторые члены Центра уже не молоды и не хотели бы ждать слишком долго. Хотя с другой стороны для большинства из них участие в работе, движение к цели, изменения в… – уже привычное многоточие – гораздо интереснее конечного результата, до которого мало кто надеялся дожить… Ну вот! Немножечко проболталось на свет божий: проект большой; не просто большой, а такой БОЛЬШОЙ, что несколькими простыми словами и не опишешь. И всё. Больше – ни слова.

Додика пригласили в издательство «Вперёд, дети божьи», которое только что организовали два богатых члена Центра: один бездетный атеист и один многодетный пока-ещё-верующий . Выписали аванс, – небольшой, но достаточный для спокойной жизни и работы. Додик не хотел брать деньги вперёд – «И в самом деле бессеребряник», – подумал атеист , – но его уговорили. И попросили начать с двух тем: e и f.

– А впрочем, – сказал пока-ещё-верующий , – Пишите, что хотите. Мы посмотрим, – И переглянулся с атеистом .

– Да, да! – кивнул головой атеист . – Эти две статьи, эссе, рассказы – посмотрим, что получится, – напечатаем обязательно. А «всё, что хотите» – тоже напечатаем, но необязательно.

В повседневной жизни Додика мало что изменилось. Он всё так же часами сидел на простом деревянном стуле (бум-бум-бум…) и периодически пускал на клавиатуре компьютера пулеметные очереди. Ему были лестны довольно частые, но ненавязчивые звонки профессора, который интересовался движением от начала к концу статьи и очень незаметно, интеллегентно высказывал своё мнение и подталкивал автора в нужном направлении.

Профессор был членом Центра, и не самым молодым. И очень хотел увидеть хотя бы реальное продвижение к цели, потому что участвовать в финальной сцене задуманного спектакля он даже не надеялся.

А вот в жизни Клары что-то перекосилось. Додик получил деньги, работу – причем именно такую, какую хотел – немножко поверил в себя и судьбу, успокоился и стал гораздо меньше нуждаться в повседневной заботе «мамы». Клару это не устраивало и она продолжала обволакивать Додика домашним уютом. Как раньше. Но теперь он РАБОТАЛ и очень редко вылезал наружу из своей философской скорлупы. А Клара этого не поняла и тревожила его часто; иногда без особой необходимости отвлекала его от работы, и – что более всего раздражало Додика и быстро привело к развязке – не вовремя и не по теме.