Ирина Юсупова: Дух леса

– Жень, ты все-таки Лену пригласи, ну, нехорошо же, правда!

– Да ее полтанца нужно будет уламывать, – вздохнул Женька, – а потом все ноги обтопчет!

– Жень! – настояла она. – Все равно!

– Только ради тебя, – Женька отвел ее к скамейке, – ладно, у нас впереди целая смена.

Последние танцы были по традиции в основном медленные. Заиграла замечательная и старая мелодия, она даже закрыла глаза, сидела и все еще не могла отдышаться…

– Можно вас? – вдруг позвал знакомый уже низкий голос.

Он стоял немного сбоку от скамейки, и опять она видела только его силуэт. Она протянула руку и он помог ей встать.

– Боюсь только, я не смогу изобразить такое, что видел, – он опять улыбался, и она опять очень плохо видела его лицо. На медленные танцы свет почти совсем выключался. Лишь всполохи светомузыки выхватывали из мрака замечательную улыбку, веселые глаза… какого цвета? Не понять в такой темноте. Его длинные волнистые волосы только спереди имели вид стрижки. Сзади она скорее нащупала, чем разглядела хвостик, стянутый резинкой. Он двигался так плавно и гармонично, в такт с музыкой, что она удивилась:

– Я думаю, вы смогли бы изобразить и нечто получше!

– Некому поучить.

– Так в чем же дело? Я за уроки денег не беру. Приходите днем – мой домик пятый, на главной аллее.

– Не могу. Я днем работаю.

– Где? Здесь, на турбазе?

– Нет.

Она хотела было уже спросить где, но опять устыдилась своего любопытства. И вообще, ей вдруг стало так хорошо. Он осторожно, но твердо вел ее в танце, у него были такие удивительные руки, которые, даже только просто придерживая ее за спину и талию, создавали иллюзию нежности… И еще… от него исходил какой-то не с чем не сравнимый запах свежести, леса, воды… Она поняла, наконец, что крыша у нее уже едет… Стало весело, захотелось что-нибудь вытворить!

– А как на счет искупаться?

– Я всегда "за", – тихо засмеялся он ей на ухо, – тем более в такой чудный вечер!

– Тогда исчезаем по-английски?

Когда они дошли до пляжа, она спохватилась:

– Ой, я же без купальника… Сходим? Здесь близко.

– А я тоже. Такая темень, все равно ничего не видно. Я могу отвернуться.

– Народ сейчас может подойти, после танцев, неудобно…

– Тогда можно уйти за деревню, на дикий пляж, в такое время там никого не бывает.

И она ни на мгновение не задумалась – не опасно ли это, прилично ли вообще? Ушла с ним, даже не зная, как его зовут…

Темень действительно была такая, что разглядеть что либо, кроме силуэтов было просто невозможно. Да и он вел себя крайне корректно, близко не подходил. Даже плавал на расстоянии. И больше молчал. Только она все время чувствовала его улыбку.

– Как вас зовут? – она засмеялась. – Провожу, можно сказать, ночь с мужчиной, и даже не знаю его имени!

– Меня… – он вдруг запнулся, – пусть… хоть Лёва…

– Пусть? – она все смеялась. – А если не пусть? Тогда как?

– У меня странное имя…

– И все же?

– Ну, тогда… Эл…

– Эл… – она задумалась, потом повторила, – Эл… Это как же, когда полное? Эльдар? Эльмир?

– Нет. Нет полного.

– Странный вы человек, как и ваше имя, – ее глаза уже почти привыкли к темноте, и она все пыталась получше разглядеть его. Они вышли и воды и сидели на берегу. Он одел одни только джинсы. Она, дожидаясь пока хоть чуть-чуть высохнут ноги, – в своей длинной рубашке, которая была как мини-платье. – Вот даже и не спросите, как меня зовут?

– А я знаю – Лана.

Ей вдруг стало как-то не по себе. Если бы он сказал Света, было бы понятно – услышал от других. Но Лана… На базе ее никто так не называл. Он сразу же угадал ее тревогу:

– Вы меня боитесь? Не надо. Я ничего плохого даже в мыслях не держу. Честно.

– Я верю, – она и правда почему-то ему верила. – Но откуда вы взяли это имя? Меня здесь так никто не зовет.

– Но это же просто: я слышал – Света. Света – Светлана – Лана…

– Меня чаще Светкой зовут. О Лане никто никогда не додумывается. У меня для Ланы внешность совсем не подходящая!

– А я на вас изнутри смотрю, – засмеялся он, – и там все очень даже подходящее!

Она вдруг вспомнила, что баба Аня говорила почти то же самое…

Он поднялся, свою легкую тенниску одевать так и не стал, просто перебросил через плечо.

– Мне надо идти, извините…

Ей вдруг почему-то стало грустно, она представила, что его кто-то ждет… А он, словно читая ее мысли, сказал:

– Меня работа ждет, а не то, что вы подумали!

– Работа? Ночью?

– Ну, да – опять улыбнулся он, – считайте, ночная смена!