Дженнифер Хейворд: Долг, оплаченный страстью

Сильные руки прижали ее к горячей мускулистой груди. Тепло. Острый, страстный, эротичный и такой знакомый запах.

Лоренцо.

Потерянная в пространстве и времени, так и не привыкшая к ночному мраку, но соблазненная ароматом мужа, она прижала ладонь к стальным мышцам его груди. Он всегда олицетворял силу, которой так хочется отдаться.

Энжи резко открыла глаза. Осознание происходящего обрушилось на нее как кубики льда из ведерка. Она куда-то идет, держа за руку Лоренцо. Его холодные черные глаза в свете луны блестят как агаты.

– Что… что ты делаешь? – возмутилась Энжи, поняв, что он ведет ее по коридору в свою спальню.

Еще секунда, и он толкает ее на кровать.

– Можешь привыкать сколько хочешь, но спать ты будешь в моей постели, – проговорил Лоренцо. – Мы развиваем отношения, а не сворачиваем их.

– Но я… – Энжи вцепилась пальцами в простыни. – Я не хочу здесь спать. Слишком много воспоминаний связано с этой спальней.

– И что? Ты хочешь все это забыть?

Только сейчас глаза Анжелины полностью привыкли к темноте. Она видела злость на лице Лоренцо. Посреди ночи в этой комнате он выглядел по-настоящему пугающе.

– На что ты так злишься? – вместо ответа спросила она.

– Я проснулся, а тебя нет рядом, – прохрипел Лоренцо. – Я не знал, где ты.

Он подумал, что она снова ушла. В очередной раз. Энжи прочла это в его безумном взгляде. Тогда, два года назад, инстинкт подсказывал ей, что, уйдя от Лоренцо, она совершит непоправимую ошибку. Но в двадцать три года сложно быть эмоционально зрелой женщиной. Поэтому она оставила Лоренцо и улетела с бабушкой на Карибы. За что не простила себя до сих пор.

– Прости, – негромко сказала Анжелина, поняв, что у Лоренцо есть причины злиться. – Прости, что я так ушла. Это было ошибкой. Но тогда мне это казалось единственным выходом. Я хотела найти себя, но по отношению к тебе поступила неправильно. Сейчас я это признаю.

– Ты нашла себя? – спросил Лоренцо.

– Да. – Она сложила пальцы, посмотрела на сапфир своего обручального кольца.

– И какая ты?

– Настоящая, – тихо ответила Энжи. – Та, которая ложится в постель с планшетом и рисует эскизы. А утром встает пораньше, чтобы воплотить свои идеи в реальность. Я люблю рисовать украшения, Лоренцо. Когда я рисую, мне хорошо и спокойно.

Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова. А она заклинала себя не смотреть на него в одном нижнем белье. Но мозг был слишком затуманен, чувства сплетались одно с другим. И Энжи смотрела на мужа, не в состоянии отвести взгляд. Он – ее наркотик, без которого жизнь кажется неполной.

Кровь прилила к лицу, и Энжи откинулась на подушки. Не важно, сколько раз она видела Лоренцо обнаженным. Его голое тело по-прежнему заводило. Чтобы хоть как-то отвлечься, она задала единственный вопрос, на который был способен рассудок. Глядя в темный потолок, Энжи спросила:

– Эти «другие женщины», о которых ты говорил… Ты с ними спал?

Лоренцо поставил на кровать одно колено, затем лег рядом с женой, не касаясь ее. Одна его часть – обиженная, раненная – хотела наказать Анжелину. Сказать ей самое обидное, что только можно представить. Вторая часть – рассудительная – подсказывала, что это приведет лишь к временной победе, а в перспективе аукнется бесконечными взаимными упреками.

– Я бы не хотел об этом говорить, – ответил он неожиданно мягко. – Мы с тобой движемся вперед, а не назад, Энжи.

Анжелина повернула к нему голову:

– Но я хочу знать.

У Лоренцо защемило в груди. Он вдохнул побольше воздуха. Черт возьми, здесь он пострадавшая сторона. Ему и диктовать условия.

– У меня была одна женщина. Но я не скажу тебе, кто она.

– Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы ты знала.

Энжи закрыла глаза. Ниже живота стало невыносимо горячо. Кровь бурлила в венах, пульс барабанил в виски. И вдруг Лоренцо положил сильную руку ей на бедро, будто беря ее в плен.

– Анжелина, – негромко позвал он, когда она широко открыла глаза. – Ты сама задала тему. Так давай не забудем и о твоем приятеле Байроне.

Энжи закрыла лицо руками:

– Я не спала с Байроном. Мы ждали свадьбу.

Лоренцо машинально поднялся на постели:

– Что? – Невероятно, чтобы мужчина брал в жены женщину, не удостоверившись, что они подходят друг другу в сексе. – Но ты говорила, что он тебя удовлетворяет. Ты сказала, что не жалуешься.

– Ты шантажировал меня, Лоренцо. Что я должна была сказать?

Он не знал, что думать. Мысль о том, что жена осталась ему верной, растекалась по телу приятным теплом. Что, если это правда? Что, если и она не могла себя представить с другим мужчиной, как он себя – с другой женщиной?