Мария Барская: Хозяйка вдохновения

— Двадцать первый век на дворе, а мы здесь работаем, как негры на плантации. Давай, мать, паши, зарабатывай имя и гонорары повышай. Тогда хоть посудомоечную машину купим.

— А еще больше начнешь зарабатывать, вообще домработницу наймем, — мечтательно подхватила Елизавета.

— А мне няню, чтобы в детский сад не ходить, — оказались свои пожелания и у Ангелины.

— Откуда у вас такие запросы? — поразилась Наталья.

Кажется, поглощенная написанием книг, она что-то упустила в воспитании детей.

— А что такого особенного? — удивилась в свою очередь старшая дочь. — У Светки, например, тоже отца нет. Мать работает с утра до ночи. А в квартире у них все делает домработница. И готовит, и убирает. Светкиной матери некогда, у нее часто и выходных-то не бывает, и по командировкам она то и дело мотается. Говорит, ей дешевле домработнице заплатить, потому что ее собственное время дороже стоит.

— Это она тебе такое сказала? — поинтересовалась Наталья.

— Нет, какой-то подруге. А мы со Светкой рядом сидели.

— Понятно, — кивнула Наталья, — но мое время пока так дорого не стоит.

— Стремиться, мама, всегда надо к большему и к лучшему, — назидательно проговорила Елизавета.

Ив кого она у нас такая, в который раз поразилась Наталья, Правда, может, не она такая, а это время такое? Хотя Ванька совсем другой. Гораздо мягче. Уж про Ангелину не говорю. Имя ей дали точно под характер. Золотой ребенок! И внешне как ангелочек. А Лизка вот жесткая, упрямая. Всегда все лучше всех знает. И даже внешне, какая — то угловатая. Ванька же, как ни-странно, больше всех на Павла похож, хотя и не родной ему по крови.

Последнее время Наталья постоянно замечала в разговоре с ним: вот типично Пашин жест, а вот брови нахмурил, совсем как Павел. Видимо, родство душ порой оказывается сильнее кровных уз. Наталья как в воду глядела: фамилия ее издателей не устроила. Несерьезная какая-то, сказали. Даже для дамского романа. Наталья по совету Варвары предложила переделать Гулину в Голубкину или Голубеву. Но это почему-то тоже Ларису Ивановну не устроило.

— Хочется чего-то свежее и запоминающееся, — заключила она.

И превратилась Наталья в Божену Градскую.

— Вам не кажется, что это как-то по-польски или по-болгарски звучит? — задумалась Наталья.

— Да хоть по-турецки, — хмыкнула редактриса. — Наше дело — привлечь внимание.

И Наталье ничего не оставалось, как согласиться. Да ее мнения особо и не спрашивали. К тому же псевдониму она была даже рада. На работе-то скрывала, что пишет. А так как романы ее почти сразу стали популярными, девчонки быстро бы ее раскусили. А благодаря псевдониму никто из них пока не догадывался о ее побочной деятельности.

Зато Наталье было весьма забавно слушать, как сослуживицы обсуждают не чужие, а ее собственные книги, и она живо представляла, как вытянулись бы их лица, узнай они, что автор каждый день сидит с ними рядом!

Платили, правда, поначалу в издательстве совсем немного. Чуть больше, чем в библиотеке. Чтобы свести концы с концами и не идти убирать чужие квартиры, приходилось писать одну книгу за другой.

Ни минуты свободной не было у Натальи. Вставала чуть свет, ложилась поздно, от усталости засыпала сразу, как убитая, и это спасало ее от не проходящей тоски по Павлу. Горе тлело внутри, однако тосковать было некогда: жизнь бежала, издательство поторапливало, дети росли, и месяцы проходили, как дни.

Минул год с того страшного дня, как не стало Павла. Иван закончил школу и поступил в институт. А Наталья сдала юбилейную, десятую книжку. В издательстве ее уже вовсю уговаривали бросить работу и полностью посвятить себя писательству. Она стойко сопротивлялась. Да, материально это сулило гораздо больше выгоды, однако запереться в четырех стенах…

— Варвара, — делилась она с подругой, — ты представляешь, во что я превращусь? В настоящий конвейер. Месяц — книжка, месяц — книжка. Рехнуться так можно. И постоянно дома, а я на людях быть привыкла. На работе с девчонками чаю попью, пообщаемся — и готов сюжет для очередного романа.

— Если дело только в этом, я тебе из поликлиники сюжетов несколько пачек притащу, — пообещала Варя.

— Не только в этом. Боязно постоянное место бросать. Сейчас меня, конечно, печатают, тиражи вроде растут, а перестанет идти? С чем я останусь?

— Да ладно. В нашей стране, где женщин больше, чем мужиков, такие книжки никогда не перестанут идти. А если и не пойдут, в библиотеку всегда устроишься.