Карен Бут: Сердцеедка со стажем

В ее груди что-то нежно затрепетало. Ощущение мягких горячих губ, тепло тела заставляли ее дрожать от наслаждения, тепло растекалось по всему телу. Эшли поднялась на цыпочки и выгнула спину, чтобы оказаться еще ближе к нему.

Наконец-то. Поцелуй. Маркус целовал властно, крепко удерживая в объятиях. Вряд ли ее когда-либо так мастерски целовали. Его язык скользнул между ее приоткрытыми губами и начал двигаться нежно и чувственно. Эшли потихоньку сходила с ума.

Они оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть немного воздуха. Повсюду мелькали вспышки света. Вот, значит, каково чувствовать фейерверки. Никогда ее еще так не целовали. Ни один мужчина не сравнится с Маркусом по страсти. Даже Джеймс, хотя он по-настоящему хорошо целовался.

– Я надеюсь, мы дали то, чего они хотели, – прошептал Маркус.

Эшли кивнула, не зная, что сказать, зачарованная видом его губ, только гадала, что делать, чтобы почувствовать его губы на шее, груди, по всему телу. Если у него хватило смелости ее поцеловать, он может сделать это по-настоящему.

Она повернулась и поморщилась. Фотографы. Камеры. Яркие вспышки.

– Я получил наконец то, чего хотел.

– Давай уйдем отсюда.

Эшли смотрела на Маркуса, решив действовать по велению тела. Единственным желанием было остаться с ним наедине. Либо он станет вести себя так, будто этот поцелуй был ошибкой, и тогда ей бы не хотелось оставаться у всех на виду. Или он захочет чего-то большего. Тогда очень бы хотелось оказаться рядом с горизонтальной поверхностью. Она, возможно, больше никогда не застанет его в таком настроении.

– Разве тебе не нужно остаться?

Она знала, если сейчас уйти, ей потом достанется, но сейчас это ее совершенно не волновало. После такого поцелуя невозможно нормально думать.

– Нет. Я не хочу отвечать на вопросы о поцелуе. Это моя вечеринка, и с меня достаточно. – Она обхватила его за локоть, давая понять, что настроена серьезно.

– Хорошо.

Они направились к выходу. Эшли давно не чувствовала себя настолько взволнованной, ей было приятно ощущение, которое она испытала, убегая с вечеринки с Маркусом. Виновница торжества, она имеет право оставить лимузин перед входом в отель. Машина умчала их в ночной Нью-Йорк, где никогда не темнеет из-за множества огней и кипящей жизни.

Сидя рядом с ним и ощущая, как губы чувственно покалывает от поцелуя, Эшли с трудом удавалось вести себя как леди и ожидать от него какого-то знака, чтобы понять, о чем он думает. Ее дыхание стало сбивчивым и неглубоким, будто не хватало кислорода, как бы сильно она ни пыталась вздохнуть. Она посмотрела на него, его губы искривились в улыбке.

– Непростая ночь, не так ли?

Эшли усиленно пыталась придумать, что бы сказать такого соблазнительного, но не смогла ничего придумать.

– Вечер завершился намного лучше, чем я ожидала.

Маркус тихо рассмеялся, но она не хотела, чтобы он воспринимал ее слова как шутку. Спокойно и многозначительно она положила руку на сиденье между ними, безмолвно желая, чтобы он прикоснулся к ней, посмотрел в глаза. Он опустил взгляд на ее руку. Она права? Похоже на то, хотя не исключено, что разум затуманен поцелуем. Сердце как сумасшедшее колотилось в груди в ожидании продолжения.

Через несколько мучительных мгновений Маркус потянулся за ее рукой, нежно водя пальцами по ладони.

– Это линия жизни, – объяснил он, прочерчивая линию от большого пальца до запястья.

Эшли была зачарована ощущениями, которые дарили его прикосновения. К чему бы все это ни вело, хотелось продолжения, но до их дома еще не близко. Мысль о том, что нужно подождать, была мучительной, но она знала – лучше не начинать ничего в машине.

– Наколько я помню, твоя линия говорит о том, что ты надежный человек, – заметил он.

Ей это по душе. Она хотела, чтобы люди ей доверяли, полагались на нее, особенно родители. Даже когда начинало казаться, что она не в состоянии устроить собственную жизнь. Но неужели Маркус это сказал?

– Ты умеешь читать по ладони?

– Это хиромантия. Она долгие годы была популярна в Объединенном королевстве. Моя прапрабабушка была членом Общества хиромантов в Англии. Они заботились о сохранении этого искусства и протестовали против его использования всякими шарлатанами.

– Это самое последнее, что я могла от тебя ожидать, Маркус Чемберс.

Он улыбнулся и наконец посмотрел ей в глаза, заметив ее слабость.

– Возможно, ты не так хорошо разбираешься в людях, как думаешь.