Пенни Джордан: Невеста для шейха

Дракс уже не мог ничего отрицать.

– Ну и что, если даже и так? Вряд ли тебя это может волновать.

– Конечно же, меня это волнует. Мы всегда с тобой всем делились.

Сади удалось незамеченной проскользнуть в шатер, но, услышав голоса и в испуге повернув обратно, она увидела, что выход блокирован теми же самыми рабочими, загружавшими машину теперь уже с этой стороны. Господи, что же ей делать? Она не могла уйти, но и пройти туда, где находились Дракс и Вере, тоже было невозможно. Ей придется остаться здесь и ждать, пока уйдет Вере или освободится выход.

Она услышала, как Вере что-то сказал, но – как обычно это бывает – голос Дракса она различала более отчетливо, так как боялась пропустить хоть одно слово любимого.

– Значит, мы поделим и ее, да? Как? В постели? – услышал Дракс свой надтреснутый голос. Эмоции переполняли его, и он уже не мог сдерживаться. – Перекидывая, как мячик? Ты справа, а я слева? Пока у нее не закружится голова и она уже не будет видеть разницы между нами?

Сади почувствовала, как ее лоб покрылся холодным липким потом. Судорога сжала живот, и тошнота подкатила к горлу.

В полусумраке шатра Вере ждал, пока Дракс даст выход своей горечи и злости. Но Сади не могла ждать. Страшные слова стучали в мозгу, надрывали душу. Она бросилась к выходу и, уже не заботясь, как это будет выглядеть, стремительно промчалась сквозь толпу рабочих.

Она не услышала, как Вере, не обращая внимания на попытки Дракса оттолкнуть его, положил ему на плечи руки и мягко спросил:

– Зачем ты говоришь такие вещи? Да, мне нравится Сади, но я думаю о ней как о женщине, которую любит мой брат.

Снаружи порывы ветра были так сильны, что Сади с трудом удерживалась на ногах. Они скоро должны были вернуться в город, но она не могла ждать так долго.

«Лендровер» затормозил прямо перед ней. Шофер, оставив мотор включенным, поспешил на помощь двум рабочим, согнувшимся под тяжестью огромного ящика. Не думая ни о чем, не чувствуя, как песок царапает ей лицо и обжигает глаза, Сади вскочила в машину, отпустила тормоз и нажала педаль акселератора.

Мощный внедорожник рванулся вперед, в самую гущу песка и пыли. Но Сади не было дела до той смертельной опасности, которой она себя подвергала. Ее сердце, казалось, вот-вот разорвется. Она думала, самым ужасным было то, что Дракс ее не любит. Как она ошибалась и как она была наивна! Наивна, как самая последняя дурочка. И сколько других таких было у Дракса и его брата? Она знала, конечно, что некоторые женщины могли бы прийти в восторг от подобного эксперимента, но не она. Гнев и отвращение душили ее.

Под напряженным взглядом Дракса Вере ждал ответа. Казалось, молчание будет длиться вечно, но наконец Дракс сдался и сказал хрипло:

– Ты говоришь это, просто чтобы успокоить меня. Но разве не ты говорил, что из нее может получиться замечательная жена?

– Да, говорил, – согласился Вере. – Но для тебя, а не для меня. Я надеялся, что мои слова помогут тебе признаться мне и подтвердят то, о чем я уже догадывался, – ты сам влюблен в нее. Неужели же ты думал, будто я настолько слеп, что не понял этого сразу? Хотя, должен признаться, ты так себя вел с ней в эти дни, что я не стал бы винить Сади за ее сомнения в твоих чувствах. Ты фактически игнорировал ее и…

– Я делал это для тебя! Я думал, что ты тоже влюблен в нее.

– А я, щадя твою гордость, не приставал с расспросами. – В голосе Вере прозвучало раскаяние. – Мне следовало прямо спросить тебя. Но ты же знаешь, сфера чувств – это не моя стихия. Я подумал, что если бы я был на твоем месте, то предпочел бы сам выбрать момент, чтобы поговорить откровенно, нежели подвергнуться, так сказать, допросу с пристрастием. И хотя я видел, что что-то не так, не имел ни малейшего понятия, о чем все же ты думаешь. Мне следовало бы догадаться.

– Но это было невозможно! – воскликнул Дракс, чувствуя, что Вере обвиняет себя в случившемся. – Когда мужчина влюблен, он теряет рассудок. Мне пришло в голову, что если я люблю Сади, то и ты не можешь быть к ней равнодушен. Я ужасно ревновал, но считал, что раз я привез Сади для тебя, то должен быть верен своему слову.

– Ты говорил ей об этом?

– Я не мог заставить себя это сделать. – Она ужасно страдает, – мягко произнес Вере.

– Она так сказала?

Услышав враждебные нотки в голосе брата и зная теперь их причину, Вере улыбнулся:

– Нет, конечно. Но я чувствовал, что ей плохо.

Шум ветра стремительно нарастал, и к концу разговора им приходилось почти кричать, чтобы услышать друг друга.