Кэтрин Спэнсер - Синеглазая Касси

В местной газете сообщалось о распродаже в маленьком городке в двух часах езды от Роузмонта. Прекрасная возможность избежать случайных встреч.

Вернулась Имоджен в пятом часу и направилась прямо в «Укромную Долину». Мать сама открыла дверь и вместо приветствия выдавила после стольких лет разлуки:

– О, это ты, Имоджен.

М-да, такой прохладный прием явно не располагал к поцелуям...

– Да, мама. Как поживаешь?

– Ну, я... удивлена. Когда Молли сказала мне о твоем приезде, я просто не знала, что и подумать.

Имоджен подавила вздох. А чего она ждала? Что ярчайшая звезда высшего общества Роузмонта изменилась и встретит блудную дочь с распростертыми объятиями? С другой стороны, Сьюзен Палмер явно подрастеряла свою знаменитую самоуверенность. Она немного робеет и... неужели нервничает?

– Разве удивительно, что, оказавшись в городе, я захотела тебя увидеть? – ласково спросила Имоджен.

– Но почему сейчас, после стольких лет?

– Потому что нам надо исправить наши отношения, мама, и я... я скучала по тебе.

– Ну... – нерешительно произнесла Сьюзен, – тогда, полагаю, тебе лучше войти.

Имоджен проследовала за матерью в парадную гостиную, где Сьюзен обычно принимала гостей.

– Чаю хочешь?

– С удовольствием. Здесь все еще подают чай в солярий?

– Мой ежедневный ритуал. – Слабая улыбка тронула губы матери. – Как мило, что ты помнишь.

– Конечно, помню. Я так удивилась вчера, узнав, что ты нарушила традицию.

Сьюзен вскочила с дивана, затеребила тройную нитку жемчуга на шее.

– Вчера я... у меня была важная встреча.

Имоджен вдруг заметила, что прошедшие годы не пощадили мать. И, похоже, ей нездоровится.

– Мама, ты болела?

Сьюзен оскорбленно выпрямилась и с возмущением посмотрела на дочь.

– Естественно, нет. Как ты могла такое предположить?

– Ты кажешься усталой.

– Просто много дел, как и у тебя, полагаю. – Сьюзен дернула шнур, болтающийся рядом с камином. – Я прикажу принести чай, и ты сможешь рассказать, как жила с тех пор, как переехала на западное побережье. Ты все еще занимаешься дизайном?

– Да. – Имоджен прошла вслед за матерью в залитый солнечным светом солярий.

Сьюзен с достоинством опустилась на один из диванов и скрестила в лодыжках по-прежнему изящные ноги.

– Я думаю, что с деньгами, которые оставил тебе отец, ты могла бы и не работать.

По ее тону можно было предположить, что зарабатывать на жизнь едва ли достойнее, чем обчищать карманы.

– Мама, мне нравится быть занятой, и я очень люблю свою работу.

– Компания – твоя собственность, дорогая?

– Нет.

– Как странно. Поверить не могу, что кто-то из Палмеров работает по найму. Но ты никогда не оправдывала моих ожиданий.

– Особенно в то лето, когда закончила школу.

Горничная вкатила сервировочный столик. По раздувшимся ноздрям и приподнятым бровям матери Имоджен поняла, что затронутая тема не предназначена для ушей прислуги, и умолкла, полная решимости продолжить дискуссию, как только они снова останутся одни.

– Мама, я вижу, что ты не склонна к воспоминаниям, но я считаю, что мы должны поговорить о прошлом.

– Почему тебе так необходимо копаться в истории, которую лучше забыть?

– Потому что я потеряла не только ребенка. Я потеряла и мать. А ты потеряла дочь. И то, что мы до сих пор не наладили отношения, кажется мне страшным расточительством. – Имоджен обвела взглядом просторную комнату. – Когда-то это был мой дом. Это и сейчас часть меня. Но я столько времени не была здесь!

– Ты могла вернуться домой, – возразила Сьюзен и нерешительно добавила: – После.

– Мама, я не вернулась, чтобы наказать тебя, ведь очень долго я считала, что ты бросила меня, когда я больше всего в тебе нуждалась.

– Я сделала то, что считала наилучшим для тебя. А чего бы ты хотела? Остаться здесь, где все тебя знают, и разрушить свою жизнь? Прошлое всегда преследовало бы тебя.

– Оно и так преследовало меня, мама. Неужели ты думала, что я смогу забыть свою маленькую дочку?

– Я на это надеялась.

– А ты забыла бы меня, мама? Может ли женщина забыть рожденного ею ребенка?

– Перестань, Имоджен! – Сьюзен так резко опустила серебряный чайник на столик, что у Имоджен зазвенело в ушах. – Этот разговор меня расстраивает, и, если говорить откровенно, подобные темы – дурной тон.

– Да, ты не изменилась. – Имоджен с разочарованием поняла, что матери снова удалось обидеть ее. – Наверное, кое-что мы не сможем простить друг другу.