Стефани Лоуренс: За синей птицей

Она посмотрела на Анджело Феретти, и ее губы беспомощно приоткрылись. Он улыбнулся. Улыбка была теплая, интимная, многозначительная, сексуальная. Опасная.

Эбби поняла, что ее тянет к нему, как железо к магниту. Она почти чувствовала, как прижимается к его сильному гибкому телу… Стоп! Нужно взять себя в руки. Она здесь только для того, чтобы сыграть роль любовницы его брата. Эбби усилием воли расслабила мышцы и заставила себя отстраниться от Анджело.

Анджело видел, что женщина отодвинулась от него с явной неохотой. Она не могла бы яснее выразить свой интерес, даже если бы дала свой номер телефона. Она вспыхнула от одного его провокационного жеста, что же с ней было бы, уложи он ее в постель?

Он вдруг очень отчетливо представил, как она лежит под ним обнаженная и со стонами и вздохами отдает ему свое прекрасное тело. Анджело безжалостно прогнал соблазнительный образ: не время желать женщину, которая угрожает не только покою его семьи, но и ее будущему. Пылкая реакция на его преднамеренную провокацию доказывает, что Абигайль не настолько без ума от Рафаэля, чтобы не реагировать на другого мужчину. Даже если она внушила себе, что испытывает к Рафаэлю какие-то чувства. По-видимому, верность – не из числа ее добродетелей. Анджело повернулся к брату.

Эбби должна была испытать облегчение, когда Анджело Феретти переключил внимание с нее на Рафаэля, но почему-то ей сразу стало холодно – как будто кто-то отключил источник тепла. Она попыталась сосредоточиться на разговоре двух братьев, но это оказалось непросто: мозг решительно отказывался работать.

– Так вот что так долго задерживает тебя в Нью-Йорке. Что ж, теперь, когда я воочию увидел этот лакомый кусочек женской плоти, – он снова окинул Эбби оценивающим взглядом, – не могу сказать, что меня это удивляет. Однако, Рафаэль, все хорошее когда-нибудь кончается. Тебя ждет Клаудия, пора возвращаться домой.

Эбби почувствовала, что Рафаэль напрягся.

– Я пока не готов.

Напряжение чувствовалось и в его голосе, обычно мягком.

– Так подготовься, – неумолимо отрезал Анджело.

Он положил руку на плечо брата и немного развернул его в сторону от Эбби, словно она была посторонней при этой сцене, и перешел на итальянский.

– Рафаэль, Лукино умирает, ему недолго осталось. Он знает об этом. Он стар, на него обрушилось слишком много ударов, и он сломался. Не добивай его. Вернись домой и обручись с Клаудией. Это все, о чем он просит. Он сможет умереть спокойно, если будет знать, что род Феретти не прервется. Старик волнуется, и его можно понять.

– Анджело, у Лукино два внука, почему бы тебе не взять задачу продолжения рода на себя?

Анджело стиснул зубы.

– Я не из тех, кто женится, – процедил он.

– А почему ты думаешь, что я – их тех?

Анджело прищурился и медленно спросил:

– Как прикажешь тебя понимать?

Рафаэль посмотрел на брата со странным выражением, потом стряхнул его руку и вспылил:

– Понимай так, что я еще не созрел для создания семьи! Я не собираюсь ни на ком жениться, тем более на Клаудии Сандрелли. – В его голосе послышались истерические нотки. – Растолкуй это деду, Анджело, заставь его понять!

Анджело разобрала злость – на Лукино, который пытается устраивать жизнь младшего внука, не считаясь с его мнением, и на Рафаэля, который хочет жить по-своему, игнорируя ответственность перед семьей. Но больше всего он злился на липнущую к Рафаэлю девицу, ставшую причиной всех его неприятностей.

С самого начала Анджело не тянуло браться за эту миссию, а теперь ему и вовсе хотелось умыть руки и удрать подальше от всех и вся: от семьи, от работы, – укрыться там, где его будут окружать только бескрайние морские просторы. Где можно просто лежать на траве, слушая звон цикад… и обнимая мягкую податливую женщину. Вроде той, что стоит сейчас с Рафаэлем.

Из горла Анджело вырвался короткий рык. Он прогнал опасное видение и рявкнул:

– Хватит! Лукино хочет видеть тебя завтра в девять часов утра. Он остановился в пентхаусе в «Феретти Нью-Йорк». Будь любезен, не опаздывай. – Он угрюмо посмотрел на брата и, быстро покосившись на Эбби, добавил, переходя на английский: – И смотри, поспи ночью хоть немного!

Выражение его глаз вызвало у Эбби острейшее желание влепить ему пощечину.

Поспит он, как же, мрачно думал Анджело. Лично я, имея под боком такую женщину, о сне и не вспомнил бы. Уж я нашел бы, чем с ней заняться…

Анджело пресек свои мысли, принявшие ненужное направление, и сказал себе, что эта особа не стоит его внимания, скоро она исчезнет из жизни его семьи навсегда.