Мэри Николз - Прекрасная художница

– Вы правы.

– Значит, у нас есть общие интересы.

Френсис промолчала, но сердце в груди подпрыгнуло, так что пришлось усилием воли заставить себя успокоиться. Этого только не хватало, ведет себя точно юная школьница, при том что на носу тридцать пятый день рождения!

– Вот и прекрасно. Мне бы не хотелось, чтобы мое присутствие как-то мешало вам в ваших добрых делах.

– Господи, да о чем вы говорите? – воскликнула Френсис и, понизив голос до свистящего шепота, продолжила: – Вы слишком о себе возомнили, если думаете, что для меня имеет хоть какое-то значение, где вы и чем вы занимаетесь.

– Ну, тогда извините.

Френсис не успела ничего сказать в ответ, потому что подошла миссис Баттерворт.

– Я вижу, вы уже знакомы с герцогом, – обратилась она к Френсис.

– О, мы с ней старые спарринг-партнеры, – проговорил Маркус, заставив Френсис мгновенно вспомнить свою мастерскую и портрет боксера. – Мы много лет не виделись, приятно было вспомнить былое.

– Прекрасно! Мы с вами должны быть благодарны герцогу, миледи, за то, что он присоединился к нашей небольшой группе подписчиков. Как вы думаете, его имя на подписном листе вдохновит других?

– Не сомневаюсь, – пробормотала Френсис.

– Мы сейчас ищем подходящее здание, чтобы временно разместить ребят, пока найдутся семьи, которые согласятся взять их к себе, – стала рассказывать миссис Баттерворт, обращаясь к герцогу. Френсис внимательно наблюдала, не появятся ли на его лице признаки скуки. Но нет, их не было. Впрочем, он всегда умел притворяться.

– Можете рассчитывать на мою помошь, миссис Баттерворт, – произнес он с улыбкой, совершенно покорившей его простодушную собеседницу. Где ей, бедняжке, знать, подумала Френсис, что за этой улыбкой скрывается холодное, твердое, как камень, сердце.

– О, благодарю вас, сэр. Концерт имеет такой успех, что мы подумываем, не устроить ли нам бал, чтобы собрать побольше пожертвований. Могу ли я рассчитывать на то, что вы купите билет?

– Со всем моим удовольствием, если только мне не придется приходить на этот бал.

Френсис вернулась на свое место в расстроенных чувствах. Он что, так и будет подстерегать ее на каждом шагу? Попадаться ей повсюду, куда бы она ни пошла? Но не может же она запереться дома!

Внезапность его появления выбила ее из колеи, оживила воспоминания о лете 1800 года. Всего одно лето… Какое это сейчас имеет значение? У нее слишком много дел в настоящем, чтобы копаться в прошлом.

Она увидела его снова, когда все расходились.

Лакей миссис Батгерворт подавал ей пелерину, когда вдруг кто-то стал ему помогать. Френсис повернула голову, чтобы поблагодарить, и уткнулась взглядом в янтарные глаза герцога Лоскоу, в глубине которых, словно в янтаре, светился огонек.

– Спасибо, – холодно сказала она.

– Я вижу, вы без сопровождающих. Могу я предложить свои услуги?

– Спасибо, не надо, меня ждет коляска.

– Тогда желаю покойной ночи. – Взяв у лакея шляпу, он нахлобучил ее на голову и зашагал по дорожке к своей карете.

– Езжай домой, Браун, – сказал он кучеру, – я пройдусь пешком.

Путь был неблизкий, больше двух миль через не самые благоустроенные кварталы Лондона, но ему необходимо было размять ноги. Он скучал по долгим пешим прогулкам и в своем дербиширском поместье, а в Лондоне совсем разленился и начал набирать вес. Может, снова заняться боксом?

От мыслей о боксе он незаметно перешел к Фэнни Рэндал, то есть нет, леди Френсис Коррингам, поправил он себя с усмешкой. Она когда-то нарисовала его в виде боксера. Он тогда был восхищен ее талантом и хотел взять себе портрет, но она не отдала.

– Его никто не увидит, кроме нас с тобой, – сказала она. – Я с ним никогда не расстанусь.

Но это было так давно… Интересно, сохранился ли портрет, или после его измены она возненавидела и его самого, и его изображение? Он плохо поступил с ней, но откуда ему было знать, что она ждет от него предложения руки и сердца? Решение о его союзе с Маргарет Конно было принято их отцами, и он был бессилен что-либо изменить.

Конечно, он не должен был постоянно искать ее общества тем летом, не должен был признаваться ей в любви, хотя и вправду любил ее. Двадцатитрехлетний юнец, он еще не научился тогда скрывать свои чувства и думать о последствиях, хотел все время быть с ней и тем самым компрометировал ее. Но она отвечала ему так горячо, что его несло все дальше.

А потом в Лондон нагрянуло семейство Конно, так что ему пришлось повсюду сопровождать свою невесту, и объяснение с Фэнни стало неизбежным. В конце концов это и произошло на балу у графини Девонширской.