Виктория Шарп - Невинная мошенница

– Отвратительно, говоришь? – Мэтт взял в свою ладонь руку Роксаны и медленно провел ею по своему торсу. – Что-то я не вижу на твоем лице никаких признаков отвращения!

Роксана хотела выдать очередную колкость, но Мэтт торопливо закрыл ей рот поцелуем: горячим, требовательным и страстным, под которым все тело Роксаны мгновенно занялось огнем. Продолжая удерживать Роксану одной рукой, Мэтт начал другой ласкать ее грудь. От прикосновений его чутких пальцев соски напряглись и заныли, по всему телу Роксаны разлилась сладостная истома. А вскоре неистовый натиск губ Мэтта сменился дождем легких, чарующе-трепетных поцелуев, от которых Роксану охватила приятная расслабленность. Нежное, неуловимое, словно шепот, касание мужских губ к лицу и шее Роксаны словно приглашало ее смягчиться, поучаствовать в некой заманчивой игре, манило обещанием райских удовольствий.

Это безумие! – кричал Роксане внутренний голос. Немедленно останови Мэтта, иначе горько пожалеешь, что поддалась требованиям своей предательской плоти!

Роксана потянулась к груди Мэтта, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого ее пальцы зарылись в шелковистые волосы, и она начала перебирать их, с упоением лаская теплую кожу мужского торса. А в следующий миг жаркое дыхание Мэтта опалило грудь Роксаны, и требование отпустить ее затерялось между стонами восторга, едва язык Мэтта коснулся ее ставшего невероятно чувствительным соска.

Роксана усиленно пыталась сдержать страстные стоны, но Мэтт все равно услышал их. Его ладони скользнули к талии Роксаны, а затем еще ниже, к бедрам. Его жаркие ласки и поцелуи дарили Роксане неизъяснимое наслаждение, и она лихорадочно льнула к сильному мужскому телу, понимая, что остатки благоразумия вот-вот покинут ее и тогда случится то, к чему она так стремилась и чего так панически боялась.

Внезапно Роксана почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Не успела она сообразить, что это может значить, как обнаружила себя лежащей в объятиях Мэтта на каком-то мягком одеяле, расстеленном на траве возле самой кромки водоема. Осознав опасность, Роксана попыталась встать, но Мэтт принялся так пылко целовать и ласкать ее, что вся ее решимость бороться угасла. Закрыв глаза, расслабленно вытянувшись на одеяле, Роксана самозабвенно упивалась пьянящими ласками, с каждым мгновением все больше отдаляясь от реальности, уносясь сознанием в мир заманчивых, сладких грез.

Внезапно Мэтт перестал ласкать Роксану и замер, приподнявшись на локте. Почувствовав исходящее от него напряжение, Роксана открыла глаза. В устремленных на нее потемневших от страсти глазах Мэтта был написан вопрос, на который он ждал ответа, затаив дыхание и глядя на Роксану с отчаянной, пылкой и какой-то мучительной мольбой. Остановить его, мелькнуло в затуманенном сознании Роксаны, сейчас, пока он еще оставляет ей право выбора. Но Роксана так и не смогла произнести слово «нет». И когда Мэтт, улыбаясь какой-то незнакомой ей, счастливой и трепетной улыбкой, медленно наклонился к ней, Роксана задрожала всем телом, а затем доверчиво прильнула к нему, улыбаясь в ответ.

– Ты хочешь меня, любимая? – донесся до ее слуха вопрос, заданный словно через силу напряженным, застывшим голосом.

Ее последний шанс одуматься!

– Да, – ответила Роксана, испытав при этом такое чувство, будто она спрыгнула с обрыва в бурлящий водопад.

Из груди Мэтта вырвался вздох такого глубокого, искреннего облегчения, что Роксана изумленно посмотрела на него. В серо-голубых глазах стояло такое море бездонной, трепетной нежности, что Роксана не поверила своим глазам. Наверное, ей только кажется, ведь Мэтт не может испытывать к ней нежность.

– Если бы ты знала, как я мечтал об этой минуте, – прошептал Мэтт, судорожно сжимая ее в тисках своих сильных рук. – Если бы ты только знала…

Разгоряченная кожа мужского тела жгла Роксане пальцы… или, может быть, жар струился от ее собственных ладоней, что лихорадочно скользили по твердой груди Мэтта? Роксана была настолько захвачена чувственными ощущениями, что уже почти не понимала, кто из них двоих более пылко кого ласкает: Мэтт ее или она Мэтта. Желание накатывало волнами – неодолимое, словно лавина с гор. С каждым мгновением оно становилось все острее и нестерпимее, оно все больше подчиняло себе Роксану, и ее разум уже перестал контролировать происходящее. Да и зачем он нужен, этот разум, он бы только мешал ей испытать вожделенное блаженство, мешал бы избавиться от этого напряжения, которое уже становилось невыносимым…