Люси Дейн - Кто играет с огнем

– О чем это ты? Что такого у нас происходит, чего ты не в состоянии понять? – Кэнди тоже была не лыком шита и умела за себя постоять.

Как человек неглупый, Эвелин почувствовала подтекст вопроса, что заставило ее пристальнее взглянуть на Кэнди.

Однако та, ожидая это, постаралась создать на лице совершенно невинное выражение.

– Я в состоянии понять многое, – отчетливо произнесла Эвелин. – Но некоторые вещи отказываюсь понимать!

Кэнди едва заметно пожала плечами.

– Вполне допускаю. Что касается меня, то я не настолько проницательна, поэтому не могла бы ты выражаться яснее?

– Яснее? – С губ Эвелин слетел мученический вздох. Всем своим видом она будто говорила: «Боже правый, с какими тупицами приходится общаться!».

– Ну да, – тонко улыбнулась Кэнди. – По мне, так чем проще, тем лучше.

– Хорошо, объясню… Хотя у меня в голове не укладывается, как можно так поступать!

Кэнди заморгала, изображая удивление. Она частенько использовала этот нехитрый прием, чтобы привлечь внимание к своим густым длинным ресницам.

– А что я такого сделала?

– Да не ты! При чем здесь… Я говорю о Джефе!

– Ах о Джефе! Ну, он волен поступать, как сочтет необходимым. Во всяком случае, я бы на его месте вела себя именно так. Ведь Джеф здесь хозяин, так что…

– Это понятно, – нетерпеливо перебила ее Эвелин. – Но все равно следует соблюдать элементарные правила вежливости.

– Разве Джеф и тебе нагрубил? – удивилась Кэнди, на сей раз искренне.

– Если бы!

В каком смысле? – услышав подобное восклицание, усмехнулась про себя Кэнди. Эвелин жалеет, что ей не довелось услышать от Джефа несколько острых фраз?

– Он попросту отсутствует, – обиженно добавила Эвелин. – Улетел куда-то, не удосужившись сказать мне ни слова.

– Ах вот ты о чем… Что ж, думаю, Джеф многих не предупредил о своем отъезде, меня в том числе.

– Тебя?! – Эвелин презрительно усмехнулась. – При чем здесь ты? Тебя он и не обязан предупреждать. Ты для него просто служащая, одна из многих. Но он ни слова не сказал мне! Не позвонил, не отправил эсэмэску, наконец не попросил сделать нечто подобное Дэнни!

Если бы ты не докучала ему по поводу и без повода, Джеф, возможно, поступил бы иначе, промелькнуло в мозгу Кэнди.

– У вас назначена встреча? – спросила она, озаренная внезапной догадкой.

Эвелин мрачно кивнула.

– Была. Позавчера я позвонила Джефу, сказала, что заеду сегодня, чтобы обсудить кое-какие вопросы относительно моей статьи для следующего номера, после чего предложила устроить совместный ланч. А сегодня приезжаю и обнаруживаю, что Джеф умчался на выставку! Ну скажи, разве нельзя было предупредить… Если бы Джеф сообщил мне о готовящейся поездке, я бы отправилась во Франкфурт с ним. У меня тоже нашлись бы там дела.

Потому-то он тебе ничего и не сказал, подумала Кэнди. А вслух произнесла:

– Наверное, Джеф не хотел тебя беспокоить, только и всего. Напрасно ты подозреваешь его в каком-то злом умысле.

– Не знаю, чего он хотел, а чего нет, просто вижу, как складывается ситуация, и это дает мне основания для некоторых выводов. – Эвелин нервно поправила укрывавшую плечи вязаную нитяную накидку, крупные ячейки которой придавали ей сходство с рыболовной сетью. Тем более странной выглядела на этом предмете одежды оторочка из меха чернобурки. Да и сама идея использовать мех в середине июня казалась более чем оригинальной.

С другой стороны, в этом и заключался неповторимый, как считала она сама и в чем ей удалось убедить многих критиков, стиль дизайнера Эвелин Хардинг. Достигалась подобная самобытность довольно просто: нужно было идти от противного. То есть, не особенно утруждая себя, Эвелин следила за новыми веяниями моды и, уловив некую наметившуюся тенденцию, делала все наоборот.

Например, не так давно особой актуальностью в моде обладал розовый цвет. Однако Эвелин не была бы собой, если бы поддалась общему течению. Напротив, в ее очередной коллекции не оказалось ни единой розовой вещи, даже самой маленькой и незначительной. Разумеется, кормившиеся вокруг подиумов критики не преминули отметить данный факт в отчетах для прессы и телевидения, благодаря чему Эвелин вновь подтвердила закрепившийся за ней имидж оригинального модельера.

Позже все помешались на салатовом цвете. Но Эвелин и тут осталась верна себе: даже намека на какой-нибудь оттенок зеленого в ее весенне-летней коллекции не было.

Нечто подобное происходило и в области линий, фасонов и прочей специфики модельного бизнеса. Эвелин смотрела на то, что создают другие, и делала наоборот. Разве после этого удивительно, что в кругах, связанных с дизайном одежды, ее нарекли свободно мыслящей личностью?