Мишель Рид: Когда сбываются мечты

– Я не могу. Сегодня не могу. Гормоны… – Она надеялась, что ей не придется вдаваться в более подробные объяснения.

Бейтс понял намек и не стал скрывать свое раздражение.

– Женщины, – брезгливо процедил он. Затем тень подозрения мелькнула на его пухлом лице. – Тебе ведь ничего не стоит и соврать. Воображаешь, что придумала железную отговорку?

Джоанна вздернула подбородок и смело посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не вру. Это правда.

– Сколько еще?

– Три дня.

Она побоялась потребовать больше, чтобы не вызвать подозрений.

– Тогда в пятницу, – нехотя согласился Бейтс.

Джоанна кивнула и вышла из кабинета, стараясь, чтобы босс не заметил, как подкашиваются у нее ноги. За дверью она едва ли не сползла по стенке на пол от внезапно накатившей слабости и тошноты. Ноги не держали ее. Почти так же, как и сейчас… после разговора-баталии с Сандро.

Она приказала себе очнуться и толкнула дверцу телефонной будки. Пронизывающий мартовский ветер заставил ее поплотнее запахнуть тонкий кожаный жакет. Пока озябшая Джоанна бежала к своей квартирке, с неба начали срываться першие капли дождя.

На пороге своего тесного жилья Джоанна замерла на несколько мгновений, вдруг остро осознав полную тишину, которая всегда встречала ее, едва она открывала дверь. Уняв дрожь, она скинула со своих хрупких плеч ставший вдруг таким тяжелым жакет. Минуты бегут, приближая время ее встречи с Сандро, а она совсем не готова к этому.

Джоанна мерила шагами комнату, потом подошла к старомодному комоду и уставилась на него, словно позабыв, зачем она здесь. Наконец, глубоко вздохнув, она выдвинула маленький ящичек – особенный ящичек.

И внезапно волна воспоминаний затопила ее, словно она открыла ящик Пандоры. Едва слышный стон сорвался с ее уст.

На ладони у нее лежал маленький футляр, который своей куполовидной формой говорил сам за себя. На крышечке футляра был выгравирован золотой логотип прославленного ювелира. То, что хранилось под этим логотипом, стоило небольшого состояния. Но для Джоанны это сокровище означало не деньги. Для нее это было нечто намного более важное – настолько важное, что за два долгих и тяжелых года она ни разу не нашла в себе сил открыть этот футляр. Ни разу с тех пор, как в один из горестных дней спустя немного времени после крушения ее брака она, взглянув на свои руки, вдруг осознала, что все еще носит и обручальное кольцо, и то, которое Сандро подарил ей в день помолвки. Джоанна не находила покоя, пока не разыскала этот футляр и не спрятала в него оба кольца, чтобы вернуть их Сандро, как только у нее появятся для этого силы.

Но сил не было. Стоило ей только подумать о Сандро, как она испытывала приступ паники, того самого страха, что только что лишил ее сил возле телефона. И сейчас, сжимая в руке маленькую коробочку, она чувствовала, как сердце бешено колотится в груди. Стиснув зубы, Джоанна заставила себя откинуть изящную крышечку и тут же ощутила, как ее бедное сердце замерло на несколько секунд.

Они были там, лежали рядышком, словно в шелковом гнездышке. Одно – тончайший обруч из золота высшей пробы, и другое – платиновое, изысканно прекрасное в своей благородной простоте.

Дар любви. Дар Сандро.

«Я люблю тебя», – произнес он, преподнося ей кольцо в день помолвки. Оно было таким изысканно простым, таким лаконичным, несмотря на то, что обошлось ему в небольшое состояние.

Он подарил ей кольцо с любовью, и с любовью она приняла его дар. Теперь, когда их любовь ушла, этим кольцам больше не место в ее доме.

Джоанна могла бы продать их, и вырученных денег с избытком хватило бы, чтобы заплатить долг Артуру Бейтсу с процентами. Это пришло ей в голову бессонной ночью, когда она пыталась найти выход из ловушки, в которую угодила. Но она знала, что никогда не пойдет на это. Продать эти кольца – все равно что украсть их у человека, которому они по праву принадлежат. А Джоанна и так уже украла у него очень много.

Она украла его гордость, его самоуважение и, возможно, его веру в себя.

«Ты разрываешь меня на части – неужели не видишь? Мы должны что-то сделать с этим, потому что больше мне не вынести!»

Его слова все еще отдавались в ее сердце болью, не утихшей за два долгих, мучительных года. Эта боль заставила Джоанну поступить так, как она поступила. Ей ничего не оставалось, кроме как навсегда покинуть Сандро, освободить его от невыносимого для него брака, оскорбляющего его достоинство. Она сбежала к своей сестре Молли и отказалась от всякого общения с ним в надежде, что он сможет пережить горечь этого нелепого брака и научится снова быть счастливым.